Неустроенным остался только Мирослав. Анис на самом деле все эти годы сильно переживал за любимого брата. Ни один из братьев не мог так фанатично любить или… просто они не встретили настолько «своего» человека? Хотя… Анис был уверен в своих чувствах к Софии, уверен, что они созданы друг для друга, но он даже представить себе не мог, как бы поступил и чтобы чувствовал, если бы их кто-то разлучил. Может быть, все дело в том, что с Аней де Круа - это были запретные чувства? Ведь Мирослав с самого начала знал, что девушкой заинтересован француз и у них уже начинались отношения?
Анис въехал во двор дома, откуда много лет назад так скоропалительно сбежала Аня. Кто знает, может быть, если бы она тогда осталась здесь на ночь… может быть тогда у него был уже четвертый племянник, Ален. И звали бы его иначе.
Но все случилось, как случилось. Они все, братья Ягудины, их родители, не осуждали Анну за этот выбор. Им отлично было известно, насколько сильно девушка любила Де Круа, да и он достойный человек, однажды спас самого Мирослава, а потом и всех братьев, хотя это была их обязанность.
Ягудин младший в душе очень надеялся, что если брак Анны распался и сейчас, когда она вернется на родину после долгого отсутствия, у них с Мирославом все сложится. И он, Анис, приложит к этому все усилия. Он очень хочет, чтобы его брат стал, наконец, счастливым. Да и Ане с ним будет лучше. Мирослав ее никогда не бросит, он скорее умрет.
- Дорогой, ты приехал, - мама, радостно улыбаясь, открыла ему дверь.
- Здравствуй мама, - сказал он проходя в дом.
- Ты так неожиданно, мы с папой собирались уезжать…
- Кое-что должно произойти и я посчитал необходимым рассказать вам об этом.
Глава 10
Видимо, успокоительное было хорошим, я так решила потому, что проснулась, когда на часах уже было четыре. Наверное, няня уже собрала вещи Алена. Водитель за нами заедет около пяти, так что еще прорва времени. Но надо взять себя в руки и начать собираться. Элизу надо отпускать. В Москву мы с Аленом полетим вдвоем.
Сборы прошли словно в тумане. Если спросить меня сейчас, что я взяла с собой, а что нет, как попрощалась с Элизой, как носильщики все погрузили в машину - я ничего толком не вспомню. Вроде все это было, но как будто не со мной.
По дороге в аэропорт сын уснул, опустив голову мне на колени. Я нежно гладила его по светлым шелковым волосам… Снова и снова моя рука опускалась на его голову, пальцы гуляли по его золотистым локонам. Когда-то, уже очень давно, они делали тоже самое, но с локонами Гая. Насколько же они похожи! Отец и сын. Как он мог усомниться в том, что Ален его сын?
Да, шесть лет назад, когда Гай решил не связываться со мной и впервые уехал, я допустила ошибку. Потеряла невинность не с тем. Не с ним. Но это было всего один раз и тогда у нас с Гаем не было отношений. И это случилось задолго до моей беременности. Он прекрасно это знал. Ведь его же люди следили за мной и днем, и ночью. Даже если бы очень захотела, я физически не смогла бы ему изменить, без его ведома. Он знал о каждом моем шаге. Да и что за глупости? Я бы никогда не стала такое делать! Все мои мысли и тогда, и сейчас заняты исключительно им! Им одним! И это никогда не изменится.
От Парижа до Ля Бурже совсем недалеко, но мы умудрились попасть в кошмарную пробку, водитель только размахивал руками - мы встали практически намертво.
Может, это знак? Возможно, я поторопилась и мне не стоит уезжать из Франции? Да, самостоятельная жизнь не так легка, как могло показаться. Ты постоянно должен принимать решения, не зная, правильно ли поступаешь или нет. И негде подсмотреть правильный ответ, и не у кого спросить.
На шоссе вдруг стало очень шумно - нетерпеливые французы сигналили невидимому препятствию, создавшему пробку - все спешили куда-то.
Внезапно меня захлестнули воспоминания. Ведь я также, тогда, шесть лет назад уехала от Гая. Вся в слезах, после ссоры на крыше его дома, когда он признался мне в том, что причастен к наказанию моих бывших одноклассников.
Когда я выходила за него замуж - думала, что такое больше никогда не повторится. У нас родился сын и все было прекрасно. Но, вот! Я опять в том же положении! Только на этот раз - он сбежал от меня.
Я горько усмехнулась своим мыслям. А сколько раз до нашей свадьбы я сама отталкивала его? Тот раз на крыше, когда кричала ему:
— Нет! Я не могу это понять, Гай! Как ты мог! Мы не можем быть вместе! Ты понимаешь?! Ты… ты…убийца…
Тогда я просто не понимала, что все, что он делал, было правильно. Да, мне было жаль моих одноклассников, которые только подошли к своему совершеннолетию, и уже получили такое суровое наказание, что испортило им жизнь. Но потом, когда я проходила стажировку у военных, я поняла, как рассуждал Гай.