Непривычно звучат слова этой волнующей песни на улице села, по которой ровным четким шагом идет отряд в далеком немецком тылу...
Здесь песню слышат впервые, смелую, поднимающую дух, зовущую и дерзко вызывающую на бой...
...Раньше всех дети выскакивают на песню... Они первыми замечают Марата со знаменем впереди колонны, догоняют ее, пристраиваются по сторонам, стараясь получше рассмотреть удивительного мальчугана.., Сколько зависти, восхищения и радости можно прочитать в глазах ребят, зачарованных невиданным здесь шествием во главе с таким маленьким знаменосцем!..
...Колонна выходит на площадь посреди села, строй ее постепенно рассыпается.
Партизаны рассаживаются по старым бревнам, завалинкам хат. У кого-то появляется в руках гармонь, и звенит над площадью музыка... И откуда только являются местные девчата, подростки...
Сам собой завязывается танец молодых партизан с девчатами, танец задорный, веселый, даже непривычный в такое время. Пожилые женщины и мужчины окружают комиссара и командира, засыпая их вопросами...
Но самая большая и самая любопытная толпа — вокруг Марата. Толпа деревенских ребят.
Стоит ли говорить, с какой откровенной завистью смотрят они на него у знамени, в партизанской форме, а главное — при настоящем пистолете в настоящей кобуре!..
— А стрелять из него умеешь?— спрашивают наиболее любопытные, показывая на кобуру.
— А как же!..— более чем уверенно отвечает Марат с достоинством бывалого партизана.
— А нас примут в партизаны?
— Не знаю... Хотя нет, не примут...
— Почему?
— И без вас уже много.
— Много-много?
— Ага.
— Еще столько?— допытываются, имея в виду пришедший отряд.
— Ну что ты!— усмехается Марат наивности вопроса.— Может, в сто раз больше, чем столько...— заносит хлопца.
— И скоро фрицев прогоните?..
— Посмотрим...— неопределенно обещает Марат.
...И снова несет он знамя впереди отряда, покидающего сельскую площадь. И снова звучит песня.
Отряд догоняют около десятка местных крестьян, выбежавших из разных хат. Подбегают к командиру, идущему с комиссаром впереди колонны.
— Товарищ командир!.. Товарищи!.. Дозвольте и нам присоединиться! Мы — не с голыми руками!..— отстаивают свое право, показывая обрезы винтовок, гранаты, наганы, видимо, подобранные в свое время и припрятанные на всякий случай до подходящего момента.
Теперь этот момент наступил. Пополнение пристраивается в конце колонны, прощаясь с семьями...
...Почти то же самое повторяется и в следующем селе, когда мамы настигают своих босоногих «партизан», догонявших отряд во главе со знаменосцем.
Всем хочется стать такими, как Марат, который в мальчишечьих глазах почти легендарный герой. Ведь не каждому даже взрослому доверят нести впереди знамя...
...А вслед уходящему отряду смотрят оставшиеся с плачущими ребятишками женщины, старики...
— Неужто собирается сила людская?..
— Их тут больше двухсот!..
— Их в сто раз больше!..— поправляет мальчишка с заплаканными глазами.— Марат говорил нам. Он знает...
— Только это секрет,— вставляет другой мальчуган.
...В штабную землянку быстро и размашисто вошел начальник разведки Парамонов. За ним — одетый оборвышем Марат.
Командир, комиссар и начальник штаба подняли на Парамонова вопросительные взгляды.
— Начальник разведки чем-то взволнован?— спросил командир.
— Зашевелились!..— громко выдохнул Парамонов.
— Где?
— В гарнизоне!.. Докатились слухи про нашу демонстрацию!.. Со страху начали окапываться… Всех погнали рыть укрепления!..
— Кто видел?
— Марат... Только что оттуда...
— А чего он там был?— поинтересовался комиссар.
— Как чего?— улыбнулся Парамонов.— Вы же посмотрите, какое это несчастное дитё... Оборванный, грязный, голодный... Имеет он право у солдатской столовой слезно клянчить на пропитание или не имеет?.. Сирота без батьки и мати?.. Правильно я говорю, Марат?
— Ага,— хитро улыбнулся Марат, поняв Парамонова.
— Парамонов, мальцом не рискуй...— предупредил комиссар.
— И брось спектакли с переодеванием!— поддержал комиссара командир.
— Да он сам придумал этот спектакль!— оправдывался Парамонов.
— Он напридумывает...
— У тебя должна быть голова на плечах!..
— Ну, если я взял его к себе в разведку, то позвольте мне и отвечать за него! И еще: комендант гарнизона попросил подкрепление, испугавшись, что нас тут не меньше полка... Так ему донесли... Мои люди подслушали телефонный разговор...
— Ну что ж,— подытожил командир,— раз у коменданта затроилось в глазах со страху,— оправдаем его опасения... Начнем бить врага крупно, масштабно... Вроде бы и в самом деле нас тут не меньше полка... И потом, коли мы так смело и открыто прошли по селам и уверили людей в своей силе,— не обманем и их надежды... Докажем, что мы — действительно сила!..
...У входа в солдатскую столовую стоит мальчик с протянутой шапчонкой в руке. В нем трудно узнать Марата,— до того преобразило его отрепье нищего... Он низко кланяется выходящим и входящим солдатам, всем своим видом вымаливая хотя бы корочку хлеба. А солдаты просто не замечают его.
К Марату подходит хмурый полицай с винтовкой.
— Ты чего тут околачиваешься, падла вшивая?!— набрасывается он на Марата.
— Дяденька...— лепечет сжавшийся от страха Марат,— может, у вас хоть сухарик остался...
— Я тебе дам сухарик, рвань паршивая!.. А ну геть отселева!..— замахивается полицай прикладом на Марата. Хлопчик насовывает на голову пустую шапчонку и все еще мнется.
— Тебе что, особое приглашение требуется?..— полицай сгребает Марата за шиворот и ведет со двора.
За воротами полицай продолжает идти рядом с мальчиком, подталкивая его в затылок. Осмотревшись по сторонам, быстро говорит, не глядя на Марата:
— ...завтра каратели едут жечь Вишневку... Отправляется рота с восемью пулеметами… Подъезжать будут не с местечка, а с противоположной стороны, чтобы отрезать село от леса... По улице, которой шел сюда сейчас, не иди,— там с сегодняшнего дня пост... Завернешь в переулок направо и выйдешь прямо на огороды...
С этими словами полицай подталкивает Марата в затылок, тот с разбегу падает, поднимается и идет без оглядки один.
...На опушке леса, замаскировавшись в густом ельнике, сидит на лошади Парамонов. Глядит в бинокль на кусты на лугу, прилегающему к окраине местечка.
Рядом стоит оседланная лошадь Марата. Парамонов нетерпеливо осматривает в бинокль все открытое перед ним пространство, ожидая Марата, ушедшего в местечко к солдатской столовой.
А Марат, словно из-под земли, вырастает прямо перед самым носом коня. Конь от неожиданности шарахается в сторону, а Парамонов инстинктивно хватается за пистолет...
— Ты как это... что даже в бинокль тебя не поймал?!— удивляется начальник разведки.
— Вы же сами учили меня... Как мышь... Даже тише мыши...
...Во весь опор мчатся по лесной дороге Парамонов с Маратом. Уж очень срочное донесение везут они в отряд. Дорога каждая минута.
...В лесу Марат держит под уздцы коня Парамонова и свою лошадь. Тревожно прислушивается к наплывающему гулу. Парамонов лежит в засаде. Командир поднимает вверх руку и резко рубит ею воздух... Почти одновременно грохают залпы автоматных очередей и гранатных взрывов. Слышны крики обезумевших от неожиданности карателей...
Напряжение Марата дошло до предела, он пулей летит к месту боя, где Парамонов.
А тот неподвижен... Марат тормошит его за руку, но рука уже мертвая... Мальчик хватает лежащий рядом автомат и со стоном отчаяния разряжает его в карателей.