Слезы текли из моих глаз, я звала Хель, лекарей, да хоть кого-то, кто мог бы помочь, а граф лежал и просто смотрел на меня своими серыми глазами, в которых отражался отблеск огня от пожарища.
Мне было его искренне жаль… Да, я не медик, но и моих скудных познаний хватило на то, чтобы понять, что рана серьезная и что трогать стрелу нельзя ни в коем случае.
Орлеанский поднял руку, коснулся моей щеки, стирая слезы и стал говорить, с трудом выговаривая слова.
И то, что я услышала, ввергло меня второй раз за эту ночь в шок…
Оказывается, он ненавидел Даниэля и участвовал в интригах «зефирки»… Благодаря их манипуляциям разрушилась наша с мужем жизнь… Он не увидел рождения своей дочки, не подержал её на руках…
Все эти месяца, … все эти долбанные месяца я успокаивала себя мыслью, что я делаю все правильно, что измен я не потерплю и что лучше быть одной, чем жить с человеком, который от тебя гуляет… Взращивала в себе ненависть к мужу…
И все это вместо того, чтобы купаться в любви и наслаждаться счастливой жизнью с человеком, которого полюбила и который полюбил меня…
Договорив, граф обмяк в моих руках и стало понятно, что жизнь покинула его…
Вышедшая из воронки Хель была этому подтверждением. Она коснулась тела Орлеанского своей косой и рядом с ней возник его призрачный силуэт, который тут же растаял, а Хель, бросив взгляд по сторонам, кашлянула и выдала:
— Ты это… нас наверх вызывали, головомойку устраивали, не могла раньше прийти… Но я смотрю, ты тут и без нас справилась… Вернее, этот… сделал напоследок что-то хорошее…
Подняла на неё взгляд и спросила:
— Что с ним теперь будет?
— Ну, … жестил он по жизни, хотя напоследок и сделал доброе дело… Может и отправим куда на перерождение, но это не мне решать… Все ваши деяния имеют вес и что перевесит на весах… — она помолчала в задумчивости, а потом добавила, — Ладно, бывай, я как увидела твое имя на планшете, так сорвалась в самый разгар головомойки, а тут вы и без меня справились. Надо возвращаться, а то там Никодимус один отдувается…
С этими словами Хель махнула мне рукой и растворилась в своей воронке.
А я, аккуратно убрав со своих колен безжизненное тело, поднялась на ноги и осмотрелась по сторонам.
Вокруг суетились слуги, пытающиеся потушить пожар и таская воду из колодца, мужчины, которые побежали искать стрелка, вернулись ни с чем и с растерянностью смотрели на тело Орлеанского.
Вдовствующая герцогиня-мать замерла рядом со мной, одной рукой прижимая к себе внучку, а другой закрыв рот. Она с ужасом смотрела вниз на безжизненное тело, а когда подняла на меня глаза, проговорила:
— Девочка моя, … значит все подстроено? ... Вы столько времени потеряли из-за козней… Тебе столько пришлось пережить…
Она подошла ближе и обняла меня, а потом расплакалась в голос, не заботясь о том, что это видят посторонние люди…
А я стояла в оцепенении и думала, что теперь делать со своей разрушенной жизнью…
Из этого амебного состояния меня вывел голос одного из мужчин, который указал рукой на тело графа и спросил, можно ли его забрать, чтобы отвезти в родовое поместье.
Я только согласно кивнула головой и отошла на несколько шагов, чтобы не мешать мужчинам.
Они подняли тело графа, отнесли его в сторону, потом стали переговариваться и один из них, вскочив на коня, куда-то уехал, а второй подошел ко мне:
— Госпожа Лика, я это… предупредить Вас хочу… Напавших было пятеро, плюс еще один из Ваших… Мы ликвидировали только четверых, но двое ушли. Не оставались бы Вы одна… Я сказал Альту, чтобы он градоначальника с постели поднял и все ему рассказал, да чтобы к Вам стражу прислали…
Поблагодарила мужчину и прошла во флигель, куда меня потащила Дуся, причитая, что она поищет в своих вещах, что может подойти мне, пока она не сбегает в город и не купит новых вещей.
Там она развила бурную деятельность и с её подачи мы с герцогиней обзавелись скромными платьями, а из простыни сделали пеленку для Маши.
В это время пришел Арон и отчитался, что все наши вещи, скорее всего сгорели и что в дом, хоть они и сбили основное пламя, заходить опасно, чтобы проверить, уцелело ли что.
Я приказала оставить все как есть и не рисковать ради тряпок да подготовить экипаж герцогини, сказала, что мы все отправляемся чуть позже в Энск, в гостиницу к Кларе.
И тут же все засуетились.
Вскоре из города приехали стражники, во главе с градоначальником, который охал и ахал, рассматривая, во что превратился домик на холме, обещал мне, что его люди найдут тех, кто это сделал…