И песня льётсяи вдаль зовёт,и сердце бьётся,чего-то ждёт…
Уж близко лето.Как много света!Какая синь!Как мир красив!
– Аой!
Не от себя
Мы с вами слишком долго не мужалии до конца не знаем, как стары;когда по-детски пели и смеялись, —уж мы не вспоминаем той поры.
Мы слишком много потеряли сразу:наш ум, ещё не стойкий, охладел.И юности порыв без пользы пролетел,уйдя из памяти и став пустою фразой.
И всё ж горит пока над нами луч надежды…
Но нам уж не сменить своей одежды:она навек негодованье скрыла,с которым мы теперь клянём земное зло.
Безвременья бесчувственная силас крутой скалы нас бросила на дно.
– Аой!
“Воспоминаний неизменных нет…”
Воспоминаний неизменных нет;теснят одни других, – вот жизни проза.Но – не уйти от них и от того вопроса,что на душе лежит как застарелый след.
Тот росчерк стал теперь уж неприметен.Лишь иногда как будто ярким светомтвоё лицо озарено бывает.Печаль с него разлука не смывает.
В минуты эти, огорчений полный,тянусь к надеждам, за мечты цепляюсь.Но – миг проходит и, хоть это подло,я в слабости своей себе уж не сознаюсь.
И только мысль одна меня тревожит вновь,что, может быть, я сам убил свою любовь.
Не сожалей, смирись…
В унылостях растраченные годы не потревожат чувств сухим воспоминанием.Где было глубоко, образовались броды.
Каскад надежд утих, и чувственность иная, пройдя через барьер пространственных вериг,теперь восцарствует, былое изгоняя.
В хозяйственный экстаз вонзив свои права, она сопернице дала отказ в пороге.Где отцвели цветы, лишь шелестит трава.
То счастье, что хоть редко но бурлило и сверкало,уведено под тень, — река с другим значеньем:в пологих берегах она бредёт устало.
“Мы стоим под луной…”
Мы стоим под луной.Твоя талия звонче бокала.Льётся безмолвия песня.
– Аой!
“Вечер спускается…”
Вечер спускаетсяс крыш.Розовый полог заката,аукнув,упал на горячие сонные долы.Прячется в тенях, кого-то к себе подзывая,робкая тишь.Вздрогнул стареющий тополь,лист обронив,заране бодрящей прохлады пугаясь.Сны золотые себе подложив в изголовье,стынет луна, —думает вечную думу.
“Через годы вся видна…”
Николаю Н. к юбилею
Через годы вся виднажизнь его завидная.Он ни разу не упал,видя очевидное.
Перемены он любили не только школьные.Те, что плохи, позабыл.Помнились прикольные.
Вот родился он, и тутсразу изменения.Николаем назовут,а зовут по времени.
Он то Коленька, то Коль,то Колян, то Колька.Так и шло в тот срок, докольв том не стало толку.
Ростом вышел не ахти.Взял другим значением.Покорил полки стихийв деле, что – для гениев.
К переменам зим и лет,к пенью соловьиному,к звёздам, подающим свет,всей душою ринулся.
Увидала в том онасуть извечных истин.В чём небес голубизна,шелест постраничный.Что прекрасного в росе,в снеге и в дождинках.Отчего грустится всем,когда осень близко.Где любовь и нелюбовь.Где простор и воля.Почему порою вновьобращался в Колю.
Потекли стихи рекой.Ребятне понравились.Дети скоро вперебойк той реке направились.
Следом проза потекла,засверкав сюжетами.Где-то здесь уже былаправда о столетиях.
Возвеличен в Николаида ещё в Иванычи.Удалось при том немало.Стал умён и знающий.