Я переворачиваю яйца на сковороде, прежде чем беру сотовый и отправляю Сиси сообщение о прошлой ночи. Я сразу рассказала своей лучшей подруге о том, что произошло между мной и Тэйлоном.
Удивительно, но она поддерживала все, что происходило между братьями Шоу и мной. Сначала я не была уверена, как сказать ей, что у меня есть чувства к ним обоим. Я даже не была уверена, что чувствую, когда призналась в этом. Не похоже, что это обычное дело, когда братья делят тебя. И все же я не хотела бы, чтобы было по-другому. Прошло много времени с тех пор, как я была так счастлива, так довольна, и, хотя Сайшен все еще без сознания и находится в больнице, я нутром чую, что он выкарабкается и с ним все будет в порядке. Он должен.
Сиси: Итак, у тебя был секс на мотоцикле невероятно горячего старшего брата. Черт возьми, я хотела бы я быть на твоем месте... но поскольку я не могу, мне нужны подробности, чтобы я могла порадоваться за тебя. Он был большим? Черт, держу пари, он был огромным, я видела его ботинки.
Мои губы растягиваются в легкой улыбке, когда я читаю ее сообщение.
Бексли: Допустим, мне все еще больно сегодня утром...
Отвечаю я, прежде чем положить телефон и выключить плиту. Беру тарелку со стойки и выкладываю на нее яйца рядом с беконом и тостами, которые я приготовила для Тэйлона. Он все еще в постели, но мне захотелось порадовать его завтраком, прежде чем мы вернемся в больницу, чтобы проведать Сайшена. Мой телефон вибрирует на столе, на экране высвечивается имя Сиси и ее ответ.
Сиси: Гребаная шлюха. Надеюсь, ты знаешь, что я официально завидую тебе.
— Это были парни? — позади меня раздается хриплый голос Тэйлона.
Пораженная, я оборачиваюсь, тарелка с его завтраком все еще у меня в руке. Он входит в кухню, заложив руки за спину, одетый только в черные боксеры Calvin Klein, которые почти не оставляют простора для воображения.
У меня текут слюнки, когда я смотрю, как он неторопливо идет через кухню к кофейнику. Он берет из буфета кружку и наполняет ее, глядя на меня. Я проглатываю комок в горле, понимая, что еще не ответила ему.
— О, нет. Это просто Сиси, — выдыхаю я. — Вот, я приготовила тебе завтрак. Я подумала, что тебе, наверное, стоит подкрепиться, прежде чем мы вернемся в город.
— Спасибо, но я не голоден, — отвечает он.
Его тон холодный и пренебрежительный, когда он ставит кофейник обратно на конфорку, даже не взглянув на меня. Я в замешательстве хмурю брови, наблюдая, как он проходит мимо меня, возвращаясь в свою комнату.
К черту все это. Я завязала с этим дерьмом.
Я роняю тарелку с едой. Осколки керамики кремового цвета разлетаются по кухонному полу.
— Знаешь, что, Тэйлон? Пошел ты, — огрызаюсь я. — Я не знаю, в чем твоя проблема, но...
Он смеется и поворачивается ко мне лицом:
— Ты! Ты гребаная проблема. Все, что, блядь, произошло, из-за тебя! — выплевывает он, делая шаг ко мне. — Как ты можешь этого не видеть?
— Ты, наверное, это несерьезно.
— О, да. Подумай об этом. Почему Кристиан жаждет крови Демонов? Мой гребаный друг сейчас гниет в земле, потому что твой бывший был так чертовски расстроен из-за того, что ты была с моим братом. Мой брат, который сейчас лежит на больничной койке, и мы даже не знаем, очнется ли он.
Я сжимаю кулаки, защищаясь. Обвинять меня несправедливо, особенно учитывая, что именно он привел меня к Сайшену в первую очередь. Не то чтобы это имело значение. В смерти Круза больше никто не виноват, кроме Кристиана, а Сайшен тайно сбежал ночью. Я понятия не имела, что он делает, иначе попыталась бы остановить его.
Я подхожу к нему и наклоняю подбородок, чтобы встретиться с его бурными голубыми глазами.
— Он очнется! — говорю я.
— Его бы там не было, если бы не ты! ЕСЛИ БЫ НЕ ТЫ! — добавляет он.
Его тон пронизан болью. Боль, которую я понимаю, но это не отнимает то, как он разговаривает со мной. Я всегда знала, что у Тэйлона на меня зуб, но, наверное, я думала, раз, между нами, что-то поменялось. Потом, после вчерашнего, я подумала, что наконец-то все в порядке. Что у нас все было в порядке.
Дура. Я была чертовой дурой.
Мой желудок скручивает при мысли о том, как он прикасался ко мне. Что он чувствовал внутри меня всего несколько часов назад. Как кто-то может так быстро измениться?
— Знаешь, из-за тебя мне действительно легко тебя ненавидеть, — шепчу я.
Прекрасно понимая, что это ложь в тот момент, когда она срывается с моих губ.
— Ты ненавидишь меня? — он смеется. — Ты меня не ненавидишь. Я попробовал тебя на вкус. Прикасался к тебе. Черт, я был внутри тебя, принцесса. Ты не можешь убежать от этой реальности, как бы сильно ни хотела притвориться, что ненавидишь меня.
— Пошел ты!
— Прости. Это было всего один раз. Момент слабости. Это больше никогда не повторится. — холодно добавляет он.
Его глаза темнеют, когда он смотрит на меня сверху вниз с неприкрытым отвращением в глазах.
— Ты можешь лгать себе сколько угодно, но я вижу, как ты смотришь на меня. Я видела и чувствовала, как сильно близость со мной влияет на тебя. Я понимаю, что тебе больно, но это не дает тебе права обвинять тех, кто этого не заслуживает. Я ничего не делала, только заботилась о твоем брате. Я была рядом с тобой и твоей командой.
— Я не просил тебя быть рядом ни с кем из нас, принцесса. Я не просил тебя приходить в наш мир и все портить, не так ли? — его голова откидывается назад, и он расправляет плечи, прежде чем посмотреть мне в глаза. — Я должен был, черт возьми, оставить тебя с ним той ночью. Я должен был уйти.
Что ж, это удар ниже пояса. Его слова ударили меня прямо в грудь.
— Да, но ты этого не сделал, — огрызаюсь я, выдерживая его пристальный взгляд.
Я знаю, что он не это имел в виду, но от этого боль не становится менее острой, - особенно после вчерашнего в лесу.
— Что ж, тогда, я думаю, виновата не только ты.
Слезы наполняют мои глаза:
— Знаешь, для того, кто ненавидит Кристиана, ты ведешь себя ужасно похоже на него, — шепчу я, прежде чем протискиваюсь мимо него.
Не обращая внимания на то, что мелкие осколки керамики впиваются мне в ноги по пути. Я не могу больше находиться рядом с ним ни мгновения. Я отказываюсь позволять еще одному мужчине смотреть, как я разваливаюсь на части из-за него.
ТЭЙЛОН
Никогда еще чьи-либо слова не ранили меня так, как только что ранили Бексли. Лежа на своей кровати и следя глазами за круговыми движениями потолочного вентилятора, я могу думать только о ее взгляде и боли в ее голосе. Я знал, что то, что я был холоден и отталкивал ее, причиняло ей боль, но никогда не думал, что это причиняет ей боль до такой степени. Осознание того, что она чувствует, что между мной и Кристианом есть хоть какое-то сходство, расстроило меня больше, чем я мог себе представить.