- Ма… ма… - Женщина ничего не понимала. Вокруг все стояли в каком-то оцепенении. Зато с другого конца коридора уже мчалась баба Дуся спасать своего Колю.
- Что? Кто? – Смахивая слезы со щек мальчика, всхлипывала старая санитарка. – Сколько его знаю, не видела, чтобы он плакал. Обидел кто? Ух, я им! – И она погрозила всем своим маленьким кулачком.
- Да никто его не обижал, - вмешался подросток лет десяти, - увидел эту тетку и заревел…
Баба Дуся быстро увела Колю из коридора. Новенькая не могла опомниться. Тут я ее успокоила и рассказала о Коле все, что сама знала. Она слушала меня внимательно, не перебивая, долго молчала, покачивая головой, но тут раздался шум из нашей палаты. Очень громко кричала Марина. Когда мы сбежались на крики в палату, ужаснулись. Большая толстая Марина изо всех сил колотила Алешку. Тот сжался в комочек, прижался в углу, маленькой ладошкой закрыл свою голову, а другой прижимал к груди обкусанный ярко оранжевый апельсин.
- Как ты посмел, вор, змей ползучий. Мало я за тобой убираю. – Кричала Марина, шлепая мальчика по лицу, по голове.
- Не смей! – Первой опомнилась новенькая и бросилась на Марину. Она ловко оттащила женщину от испуганного мальчика одной рукой, держа на другой своего малыша, и закрыла его собой, встав между разъяренной женщиной и мальчиком. – Опомнись! Как ты смеешь бить ребенка? Фашистка! – Лицо ее стало свинцовым от злости. Марина не замолкала, тогда та резко скомандовала. – Отойди сейчас же от ребенка, не то, я за себя не ручаюсь.
- Кого ты защищаешь, этого, урода? – Кричала Марина. – Этот… украл мой апельсин…- пыталась оправдаться большая Марина, размахивая руками.
- Отойди от ребенка. – Опять зло повторила новенькая, не отступая ни на шаг. Глаза ее бешено смотрели на Марину.
- Спокойно, спокойно, расходимся, товарищи… расходимся… - успокаивала всех подбежавшая медсестра. На шум сбежалось все отделение. Прибежала даже заведующая.
- В чем дело? Что случилось?
Позже выяснилось. Накануне муж Марины из Москвы привез апельсины и принес их в больницу. В те года апельсины были редкостью в наших провинциальных городках. Привозили их обычно из Москвы или продавали в военных городках. Марина угостила всех детишек по маленькой дольке, кроме Алешки. Она терпеть не могла этого «брошенного» мальчика, обзывала его по-всякому. Чертыхалась и ругалась, когда была ее очередь убирать за Алешкой мокрые пеленки. Моему сыну тоже досталась маленькая долька апельсина, но я не могла принять ничего от этой женщины, да и сыну моему нельзя было кушать апельсины. Я отдала тихонько эту дольку Алешке. Когда у мальчика оказалась эта долька, он очень долго ее рассматривал, лизал, обнюхивал, а потом мгновенно проглотил. Видимо, он высмотрел, куда Марина сунула второй апельсин. Он весь вечер был тихим и просился на пол поползать. А сегодня, когда мы все вышли в коридор, чтобы проветрить палату, он каким-то образом уполз назад в палату. Он все-таки дополз до Марининой кровати, вытащил из-под подушки спрятанный апельсин и начал есть его прямо с кожурой. За этим и застала его Марина и устроила самосуд. Узнав такое, все очевидцы были возмущены поведением Марины, и никто не захотел даже лежать с ней в одной палате. Пришлось администрации выписать ее из больницы с не долеченным ребенком. Да она и сама, чувствуя угрызения совести, если это можно было так назвать, захотела сразу уйти. Когда она покинула больницу, апельсин у Алешки так и не отобрали. Он целый день просидел в своей кроватке. Я пыталась объяснить ему, как едят этот фрукт, но он так и не выпустил из рук свое отвоеванное чудо. Очистить его он так и не дал, наигравшись, сунул под подушку и сладко уснул, улыбаясь во вне. На этом тот день не закончился.
Вскоре все страсти улеглись. Уснули и мои детки. Вскоре в палату заглянула новенькая. Мы вышли в коридор, присели и разговорились. Маша, так звали эту храбрую женщину, начала издалека. Рассказала немного о себе, что росла с тетей. Родителей не помнила, они были геологами, погибли в горах, когда ей еще не было и трех лет. Что приехала она с мужем военнослужащим в наш городок совсем недавно. А потом как будто про между прочем спросила:
- Вы давно лежите в этой палате? С Колей? Ну, с этим мальчиком?