Да уж, для него автобус не просто средство передвижения, а любимое детище, в которое он вкладывал все силы и средства. Тем удивительнее, что у него отказали тормоза. Дядя Слава не такой человек, чтобы везти пассажиров на неисправном транспорте. Конечно, автобус старенький, давно свое отслуживший. Но только ли в этом дело?
Своими опасениями я осторожно поделилась с Андреем. Постаралась сделать это так, чтобы сильнее не напугать девочек.
— Наверное, стоит вызвать полицию, — предложила задумчиво.
И как эта мысль сразу не пришла мне в голову?
Наверное, потому, что меня как врача в первую очередь больше интересовало здоровье всех пассажиров. А уж после ― причины происшествия.
— Вызовем, — пообещал Андрей. — А еще подключу пару своих знакомых экспертов. Надо достать из воды автобус и поколдовать над ним.
— Думаешь?.. — предположила я самое худшее. — Тормоза могли испортиться не сами по себе?
— Я ничего не исключаю, — хмуро заметил он.
Глава 24
Андрей
В тот вечер, когда речь зашла об отце девочек, я испытал одновременно облегчение и разочарование. Радость от того, что неведомый мне мужик, посмевший бросить Русалочку и малышек, никогда не вернется. И грусть от того, что Вася и Клара не мои дочки.
Ариэль говорила о нем без особой грусти, но уверенно утверждала, что он не объявится в их жизни. Может быть, отец малышек погиб? У меня было много друзей, погибших при исполнении. Они не по своей воле оставили молодых жен и малолетних детей. Возможно, отец Клары и Васи и был героем. Я такого не исключаю.
Как не исключаю и того, что он оказался просто чудаком с буквы «м». Таких я, к сожалению, тоже встречал. И не раз. Были на моей памяти те, кто отказывался от семьи, узнав об опасном диагнозе собственного ребенка. Этих особей даже людьми назвать сложно, не то, что отцами.
В любом случае получалось, что напрасно я, как утопающий, зацепился за соломинку. Мало ли что там случилось у меня в молодости и по дурости. Ну, сдал биоматериал и сдал. С кем не бывает. А то, что Вася и Клара не мои по крови…
Разве это что-то меняет?
В ту ночь я принял решение, оказавшееся, к удивлению, до банального простым. Плевать, кто был у Русалочки до меня. Главное, чтобы не было после. Я должен стать ее единственным мужчиной и отцом ее малышек. Ну и что, что они не родные по крови? Зато любимые. Я не мог не замечать, что с каждым днем привязываюсь к этим рыжим Апельсинкам не меньше, чем к их матери. В них вижу свое продолжение. В какие-то моменты мне даже кажется, будто они понимают меня с полуслова. Думают и ведут себя так же, как я в детстве.
Разве это не радость?
Я едва сумел дождаться утра, чтобы побежать к моим любимым девчонкам. Сам встаю очень рано, сказывается выработанная годами привычка. Но свет в окне напротив не горел. И я подумал, что Русалочка и малышки еще спят.
Прошел час, но ничего не изменилось.
Я решил проверить. Вышел из дома на колесах и прикрыл дверь. Бабайке, рвавшемуся в провожатые, тихонько шикнул:
— Остаешься на охране имущества.
Пес, чувствовавший себя гораздо лучше день ото дня, был слишком активным. Он бы точно разбудил девчонок.
Странно…
Заглянув в окна, я заметил, что кровати девочек уже заправлены. И на кухне никого. Только я, дурак, брожу под окнами, как какой-нибудь отъявленный маньяк.
Соседка, Марина Ивановна, подумала так же.
— Чего это ты в окна заглядываешь? — раздался из-за кустов пионов ее хрипловатый, полный возмущения голос. — Своровать чего хочешь?
— Что вы, Марина Ивановна, я честный человек, — возразил и, демонстративно кивнув, поздоровался: — Доброго утречка. Кстати, спасибо вам за бдительность. С такими соседями действительно ни один вор не страшен.
Женщина распрямилась и, уперев руки в бока, глянула на меня неодобрительно:
— Порядочные люди не заглядывают в чужие окна.
— Абсолютно согласен, — проговорил я. — Надо было в дверь постучать, но разбудить боялся. Теперь вот вижу, дома никого. Не знаете, куда девчонки подались с утра пораньше?
— Тебе зачем знать? — не сдавалась бойкая и предусмотрительная соседка.
— Переживаю за них, — честно признался я.
Стоило увидеть заправленные кровати, как что-то кольнуло в сердце. На здоровье я никогда прежде не жаловался. Да и слишком мнительным не был. Для моей профессии это непозволительно. Но вот сейчас… Предчувствие надвигающейся беды не оставляло.
— А чего переживать? — соседка удивленно пожала плечами. — В город они поехали. На автобусе.