— Городской этот, поди, — вслух рассудила баба Шура. — Как его… Андрей!
— Да вы что?! — не могла не возмутиться я. — Он-то здесь при чем? У нас в селе что, мужчин мало? Отцом этого ребенка может быть кто угодно. А Андрей с Глашей даже не знаком.
— Тут и без знакомства можно, — возразила бабка. — Дело-то чай не хитрое. Одно из двух: или Андрей, или этот его дружок здоровяк. Понаехали на нашу голову, всех девок перепортили. Сначала вот Тоню поматросили и бросили, потом Глашу. Ты их, понятное дело, защищаешь. Вон тебе какой дом подарили. А бедняжке Глаше ― только ребенка и позор несмываемый.
— Да как вы можете?! — попыталась урезонить старушку с разыгравшейся не на шутку фантазией. — Андрей прекрасный человек, отличный врач. Никого он не матросил, ни Тоню, ни Глашу. Тимур вообще приехал недавно, он никак не может быть отцом ребенка.
— Они, они, — не согласилась баба Шура и, бросив на меня подозрительный взгляд, снова схватилась за сердце. — Больше некому.
В тот момент я вдруг четко осознала: спорить бесполезно. Все попытки обелить Андрея или Тимура потерпят крах. Вон как быстро распространилась весть о моем переезде в новый дом. Эх, не зря я не хотела в нем оставаться.
С другой стороны — плевать!
Пусть болтают что угодно. Я про себя правду знаю. Про себя и Андрея с Тимуром. А соседи пусть чешут языками сколько угодно.
— Знаете что, баба Шура, — начала я с непривычной для себя строгостью в голосе, — Глаша права: не ваше дело, кто отец ее ребенка. И не наше. Мое дело роды принять.
Сказав это, развернулась и ушла к Глаше и Тамаре.
Роды проходили тяжело. Бедняжка Глаша успела измучаться. Но спустя три часа на свет появился здоровенький крепкий мальчонка. Мне выпала честь обмыть его и завернуть в пеленки.
— Только посмотри, какой славный, — предложила я молодой матери. — Хочешь прямо сейчас дать ему имя?
Глаша на малыша даже не взглянула. Просто отвернулась на другой бок и прикрыла глаза.
— Он мне не нужен, — повторила упрямо.
Все еще держа малыша на руках, я обернулась к Томе, взглядом спрашивая: да как же так? Та лишь покачала головой:
— Всякое в жизни бывает. Ничего, отойдет после родов и передумает.
Я очень на это надеялась. Новорожденный мальчик был таким крохотным, так жадно открывал ротик, но его мать не захотела приложить его к груди. Нам с Томой не удалось ее уговорить. Можно было бы предложить малышу смесь, но у нас ее попросту не было. Отправляясь на вызов, мы даже не знали точно, чем он закончится.
Хорошо, что скорая все же приехала.
Врачи бережно погрузили мать и дитя в машину и увезли в роддом. Там они оба получат надлежащий уход. Оставалось надеяться, что все закончится хорошо, и вскоре Глаша с сыном вернутся домой.
Я устало присела на крыльце. Только сейчас заметила, что на улице успело стемнеть. Надо же, как быстро пролетело время.
— За тобой пришли, — мягко проговорила Тома, тронув меня за плечо.
По тропинке шли Клара с Васей в сопровождении Андрея и Тима.
Я хотела подняться им навстречу, но не смогла. Устала неимоверно. Но больше всего, пожалуй, расстроилась из-за отношения Глаши к сыну. Ее слова о том, что он ей не нужен, не давали покоя и будто бы высасывали жизненные силы.
«Почему так происходит? — задавала я себе один и тот же вопрос. — Я хочу иметь еще детей, но не могу. А Глаша явно не хотела сына… И ее мужчина тоже. Кем бы он ни был».
— Как ты? — Андрей подал мне руку и помог подняться.
— Все хорошо, — соврала я. — Просто устала.
— Тогда идем домой, — проговорил он и, не дождавшись ответа, поднял меня на руки. — Ужинать и спать.
Он унес меня от дома Глаши под неодобрительное покачивание головы соседки бабы Шуры. Уверена, уже завтра село будет судачить о происшествии.
Но у меня не осталось сил думать об этом.
Глава 50
Эля
Этой ночью сил на разговоры у меня не осталось. Ни на что не осталось. Все, на что я оказалась способна, это поцеловать девочек перед сном. А после, отказавшись от ужина, упасть на постель. Вот только уснуть долго не удавалось. Я находилась в каком-то странном состоянии, граничащем между сном и явью. И дело не в сильной усталости.
Окончательно вымотало отношение Глаши к ее новорожденному сыну.
Я не могла понять причин, толкнувших молодую женщину к такому. Неужели все дело в его отце? В том, что кто-то посмеялся над Глашей, воспользовался ее неопытностью и молодостью, а после бросил. Но разве это повод отказываться от сына? Разве ребенок должен нести ответственность за грехи родителей?