– Вероника. – девчонка протянула тонкую, белую ручку.
Я осторожно пожал еë, боясь причинить боль этому нежному существу.
– Хилый. – я откашлялся и тут же исправил самого себя. – Дима.
Девчонка хихикнула и я снова замер, пытаясь запомнить этот момент. Она вдруг расхохоталась, увидев моë сконфуженное лицо.
Больше не было монстров, больше не было капитанов и полковников. Была только она и еë звенящий смех.
Она вдруг стало серьёзной и с сомнением посмотрела на меня.
Да я готов весь мир ей отдать, лишь бы вернуть этот звонкий, струящийся смех.
– Чего? – разочарованно буркнул я.
– Ты не похож на военного, глаза у тебя добрые и красивые.
Я заулыбался во весь рот, увидев еë улыбку.
Мы лежали на печи и болтали обо всëм на свете, до наступления темноты.
Я рассказал ей о приюте, о задирах, о том, как попал на базу. Хотелось поделиться с ней всем сокровенным. Всем тем, что так давно сжимало мои лёгкие, не давая спокойно дышать.
– А этот Костя, он был твоим другом? Мне жаль. – сочувственно пробормотала она.
Я поморщился. Это что, всемирный прикол, постоянно напоминать мне о Яром?
– Нет, не был. – уверенно заявил я.
Вероника, уловив изменения в моём лице, тут же перевела тему.
Она тоже ничего не скрывала, ей девятнадцать лет и она живëт совсем неподалёку, со своей семьëй. У них там небольшое поселение выживших. И как мы могли не знать об этом? Ведь под самым нашим носом, люди борются день за днëм совсем одни. У них ни оружия, ни нормальной крыши над головой. Я не представлял, как они прожили эту зиму.
– Я поговорю с нашими, мы вам поможем. – пообещал я Веронике.
– Не нужно. Папа раньше тоже был военным, они ему не нравятся. Лучше так, чем с ними под одной крышей, как говорит мой папа. – грустно вздохнула девушка и уткнулась носом мне в плечо.
Я аккуратно просунул руку ей под голову и обнял. Она прижалась ко мне всем телом.
– Ну, ведь не все военные плохие. – тихо произнëс я, вдыхая лесной запах еë волос, они пахли хвоей и гарью.
– Ни все такие, как ты. – она приподнялась и посмотрела мне прямо в глаза.
Я поддался немного вперëд и ощутил еë дыхание на своих губах.
– Какие? – пересохшими губами спросил я.
– Хорошие. – она прильнула к моим губам, а я крепко сжал еë в объятиях.
Она держала моë лицо, не давая и шанса отвернуться, да я и сам не хотел этого. Я неуклюже водил языком по еë губам, она улыбалась и гладила мои волосы. Легонько укусив меня за губу, она с наслаждением слизала бисеринку крови. Вероника скинула с себя футболку, обнажив небольшую грудь. Я впился губами ей в шею, она громко стонала мне в ухо.
– Я люблю тебя. – бросил я, в порыве страсти.
Она выгнулась дугой под моим телом.
После, я крепко заснул в еë объятиях, наслаждаясь металлическим привкусом похоти, на своих губах.
Под утро, я проснулся от удушающего запаха дыма. В ужасе распахнув глаза, я тут же подскочил. Всё окружающее меня убранство, сейчас нещадно полыхало. Огонь сжирал сухую древесину за считанные секунды.
– Вероника! – заорал я, давясь кашлем. Но её нигде не было, винтовки тоже.
Мгновенно надел армейские берцы, даже не зашнуровываясь, на это тупо не было времени. Взял все свои шмотки в охапку и сделал то, на чтобы никогда не решился раньше. Я, абсолютно голый, разве что в сапогах, побежал прямо сквозь пламя. Его злые языки облизывали моё тело, причиняя невыносимую боль. Взяв хороший разбег, высадил плечом небольшое окно. Крупные осколки впивались в мою руку, пока я катился кубарем ещё метра три по инерции.
Не знаю, сколько именно я пролежал лицом в землю, но солнце уже успело взойти. Я перевернулся на спину, весенняя грязь была холодной, и не слабо успокаивала ожоги на моём теле. Избушка всё так же горела, но уже не так интенсивно. Я кое-как встал на колени, нащупывая одежду. Когда наконец выудил из лужи искомое, уже ничего не боясь, плюхнулся голым задом в жидкую грязь. Стянул ботинки, им конечно тоже досталось, резина на подошве чуть оплавилась, шнурки подкоптились, кожа кое-где треснула, а в остальном как новенькие.
– Умеют же делать. – хмыкнул я, осознавая, что это единственный плюс, из всей сложившейся ситуации.
С трудом натянул мокрые штаны, кожаный ремень кстати тоже сохранился. Затем майку и куртку.
Сначала хотел дождаться пока домик догорит, чтобы порыться на пепелище, поискать винтовку и труп Вероники. Мертвец, что вышел из леса с противоположной от меня стороны, заставил меня вспомнить о том, что я безоружен. У меня ни огнестрела, ни ножа. Как бы сказал Ярый, ни говна, ни ложки. Тьфу ты, опять он. Задрал.
Я начал осматриваться в поисках хоть какого-нибудь оружия. Например, увесистый булыжник сейчас бы отлично мне подошёл. Каково же было моё удивление, когда я обнаружил коробок спичек на земле.