– Сидим тихо, не высовываемся.
Дима Рябин глянул в окно и в ужасе отшатнулся назад.
Весь наш класс, кроме меня и Стëпы, бросился к окнам.
Кто-то уже начал метать харчи и всë помещение заполнилось вонью.
– Буэээ! – послышался второй голос.
– Ну ты и мудак!
– Чë бля?!
– Заткнулись. – спокойно проговорил я. – Сказал же, сидим тихо.
– Может полицию вызвать?
– Да вот она уже, капотом в заборе!
– Нужно выбраться от сюда.
– Ага, им в пасти!
– Что нам делать, Зима? – спросил Чужой и все посмотрели на меня.
– Подождëм. К вечеру может немного утихнет, тогда и выйдем.
Все как ни странно согласились.
К вечеру ничего не изменилось. На следующий день тоже. На утро третьего дня, погас свет.
Жрать хотелось немыслимо. Повезло, что хоть туалет прилегал к кабинету, и вода у нас была.
– Сидите здесь, сколько хотите, я сваливаю. – заявил нам Лëша Державин.
– Я с тобой. – подскочил Рома Мокин по кличке Мямля.
Кто бы сомневался, Мямля всегда ходил за Державиным хвостом.
– Мы если что, помощь приведëм. – обнадëжил нас Державин и выскользнул за дверь, Мямля за ним.
К вечеру ситуация обострилась. Быков и Хвостов подрались, а разнять этих амбалов никто не решился, да и вряд ли были на это силы. В коридоре послышались выстрелы. Я замер, как и все остальные.
Дверь изрешетили пули, хорошо хоть никого не задело.
– Кто там? – заорал Яровых.
– Блять, свои! – послышался ответ.
– Свои по дверям не стреляют, уходите!
Раздался звук удара. Я повернул голову и увидел, что наш шутник уже лежал на полу без чувств.
– Заебал. – пожал плечами Быков.
В класс, ворвался улыбающийся Лëша Державин, за ним парни в военной форме.
– Спасены. – выдохнул он и длинной очередью выстрелил в потолок. – Извините. – добавил он и отдал автомат солдату в камуфляже.
Глава 3
Напалм
Когда мы с Ромкой вышли из класса, дверь за нами тут же захлопнулась. В темном коридоре никого не было. Только ошмëтки внутренностей на полу и кровь. Господи, сколько крови.
На одной из таких тёмных луж, Ромка поскользнулся и упал, тихо взвизгнув.
– Фу. – протянул он, пытаясь оттереть кровь ладонями, только ещё больше размазывая её.
– Оставь. – шепнул я, а он начал размахивать руками, пытаясь отлепить тёмные, налипшие сгустки. Один из таких прилетел мне в лицо. Ощущение чего-то холодного и липкого у меня на щеке, тут же скрутило желудок.
Он тихо рассмеялся, а я мне захотелось его треснуть.
– Давай вниз. – шепотом предложил Ромка.
– Нужно кабинеты проверить. – сглотнул я.
Надежда, что кто-то ещё жив, теплилась внутри.
– Нужно, нужно своих ребят спасать, найдëм помощь, тогда проверим. – встал в позу Ромка.
А я не мог иначе. Если кому-то ещё смогу помочь, то помогу.
Ромка кажется всё прочел по моим глазам, а потому тяжело вздохнул и кивнул.
– Давай бегом.
Мы аккуратно заглядывали в кабинеты, везде одна и та же картина.
Тела, кровь и страх.
Я сейчас серьёзно, страх вдруг обрёл физическую форму. Вот ты смотришь на человеческие останки, а страх ледяными щупальцами сжимает твой затылок.
Оживших мертвецов не было, скорее всего ушли уже куда-то.
– Ладно, давай вниз. – покачал головой Ромка.
Половицы скрипели, мы на цыпочках передвигались к лестнице.
Сзади послышалось рычание. Я на секунду обернулся.
Галина Тимофеевна, наша техничка в неизменно синем халате, стояла позади нас.
Еë разодранное горло, говорило о том, что она уже мертва, но руки тянулись к нам.
– Бегом. – прошипел я, и мы побежали в сторону лестницы.
Я оступился на первой же ступеньке и полетел в низ. Чудом, не свернув себе шею, приземлился на что-то мягкое и хлюпающее. С ужасом отпрянул от кучи мяса. Меня вырвало желчью, так как уже несколько дней ничего не ел. Ромка, вцепившись в мою футболку, рывком поднял меня на ноги. И откуда только столько силы взялось.
У главного выхода, нас уже ждали десятки обезображенных тел.
Учителя и наши знакомые.
Вот казалось бы недавно, ты сидел с ними в классе или кушал за одним столом, а уже сейчас они скалят зубы и рычат, требуя твоей крови.
Ромка, прижался ко мне и замер.
– Только не плачь. – еле слышно произнёс он.
А как тут не заплачешь? Не каждый день попадаешь в стрёмный фильм ужасов наяву.
Я зажмурился, зарываясь лицом, в кудрявые волосы моего друга. Не хотелось, чтобы последнее, что я видел перед смертью, были зубы этих уродов.
С Ромкой дружим уже несколько лет, буквально с первого моего дня в приюте. Мне было девять, когда моя бабуля умерла. Других родственников не было, и служба опеки отправила меня сюда. В первую ночь, моего здесь прибывания, я долго плакал, и по-видимому, мешал спать остальным. Кучерявая голова моего будущего друга, свесилась с верхнего яруса.