– Я жить любила. А была война, и люди умирали.
В моём доме, повисла гробовая тишина на несколько минут.
– Мама, ну что ты такое говоришь. – засуетилась моя бабушка.
– Фашисты душегубы пришли, папу убили, брата убили, Ванечку убили. Маму. Все умерли. Все. Я в подвале. Крысы. Холодно. – невнятно бормотала прабабушка. – Больно. Кровь. Живот урчит. Кушать нечего. Я одна.
– Мама, хватит. – уже строже бросила моя бабушка, на её щеках блестели слёзы, я не понимал, из-за чего они.
– Я одна. Пришла зима. Жгучая, пробирает до костей. Фашисты от холода дохнут. Хорошо. Холодно.
– Всё я сказала! – бабушка ударила ладонью по столу и пошла в комнату.
На прабабушку иногда находило, но ей давали таблетки, она засыпала, хорошо засыпала, даже не кричала.
Прабабушка наклонилась ко мне и поманила пальцем.
– Ванечка. – ласково начала она. – Не бери еду у душегубов. Крысы ели, заживо сгнили. Не бери.
– Я не буду, бабушка. – тогда уже заплакал и я сам, от страха правда.
– Лёха, чё завис. – передо мной сидел Косолапый.
– Чё?
– Через плечо. – огрызнулся он. – Говорю, поможешь мне, нет?
– С чем помочь?
– Ууу... – протянул он. – Хорошо тебя Зима огрел. – В комнату второго отряда поможешь всякий хлам утащить, надо будет соседнее помещение освободить для ребят новых. А в комнату второго мы Аркашу поселим, ну и всякое там стаскаем.
– А, конечно помогу.
Я взял поднос, мои руки дрожали.
– Чё это с тобой.
– Что со мной? – сглотнул я вязкую слюну.
– К медику обратись, на всякие пожарные. – хмыкнул он.
– Хорошо. – тут же согласился я.
Интересно, он тоже с ними в сговоре? Надо будет аккуратно расспросить его об этом.
Пол дня убили на то, чтобы из одной кладовки, сделать другую. Вещей было столько, что немаленькое пространство бывшей комнаты второго отряда, было полностью занято. Тут было всё, от старого снаряжения до книжных полок. По-моему, даже где-то телевизор видел.
– А почему Аркашу с нами не поселят? – обливаясь потом, спросил я.
– А куда, места что ли много? А раскладушка посреди комнаты, ну такое себе. – объяснил Косолапый. – Слушай, давай меняться.
– Что на что?
– Секретом.
Я замер.
– Каким секретом?
– Ну, я тебе что-то такое расскажу, и ты мне. Чтобы всё честно было. Чтобы в случае чего, никто никого не сдал.
– Давай. – кивнул я.
– Тогда я первый. – вздохнул Косолапый, и присел на видавшую виды, тумбу.
– Я пацана вообще брать не хотел, думал, не моя проблема. А дед, перед смертью, мне сказал вот что. – Косолапый прочистил горло и продолжил. – Забери мальчишку, солдат, а то пропадёт без людей. Меня не жалей, мне давно пора, а у него ещё время есть.
Я как-то по-новому посмотрел на Косолапого.
– Не хотел спасать, да сердце дрогнуло. Знаю, что не по-человечески хотел поступить.
– Все нормально, ты же правильно поступил.
– Поступил. – облегчённо вздохнул он. – Спасибо тебе, как камень с души. А у тебя какой секрет?
Я замялся.
– Это не мой секрет, да и вообще, я спросить хотел.
– Ну, спрашивай тогда.
– Любомир с Хилым спелись, и хотят его... Ну типо... Того. – я провел большим пальцем по шее.
Косолапый соскочил, и запер широко распахнутую дверь.
– Совсем больной? – прошипел он мне прямо в лицо. – Об этом не то что в слух говорить опасно, но и думать.
– Ты знал?
– Нет. – покачал головой он. – Но буду иметь в виду.
Я не понял, что он хотел этим сказать.
– Ты за?
– А ты что против? – огрызнулся он.
Я кивнул.
– Против.
Он оглядел меня с ног до головы и пробормотал.
– Точно к медику нужно.
– Я не такой. Я не стану в этом участвовать.
– Тебя никто не просит. И знаешь что, забудь об этом. Мне это тоже сейчас ни к чему, у меня пацан на руках.
– Это не решит нашу проблему.
Косолапый, вновь присев на тумбу, уставился в пол.
– Слушай. – начал он, отведя взгляд, куда-то в сторону. – Я тоже не фанат насилия, но иногда, обстоятельства вынуждают нас быть плохими.
– Не мы такие, жизнь такая? – горько усмехнулся я.
– Если говорить по правде. – продолжал Косолапый. – Даже если мы уберем Зимина, кто нам гарантирует, что не станет только хуже?
– Почему все сводится к насилию? – спросил я. – Почему нельзя просто попытаться поговорить? Найти способ, который не требует крови?
Он покачал головой.
– Иногда слова не работают. Бывает, что люди не слышат друг друга, пока им не сделают больно. Вот тогда-то, они начинают слушать.
– Ты неплохой парень, Лёха. – сказал он, вставая. – Но мир не так прост. Очень часто, приходится драться за свою жизнь.