– Ой, да кому он нахуй всрался? – тут же начал ругаться дядя Серёжа Рыжий.
– Мне он всрался! Мне! Твари вы немытые! – произнёс кто-то мне незнакомый.
И почему немытые? Как я понял, здесь очень строго следили за чистотой. Дядя Данил каждое утро и вечер заставлял меня мыться и чистить зубы.
– Канарейка, успокойся. – сказал дядя Денис.
– Нахуй шёл! – вновь закричал кто-то со смешным позывным Канарейка. – Вы хоть понимаете кого вы завалили! Он же Зверем был! Слышите!
– Да сейчас об этом все услышат. – гаркнул дядя Данил. – Клюв закрой.
Я медленно выбрался из-под кровати. В комнате стоял легкий запах чего-то жгучего. Порох. Подумал я.
Я тихонько приоткрыл дверь. В узком коридоре, вокруг явно мёртвого тела, столпился отряд дяди Данила и незнакомец, скорее всего он и был Канарейкой. Все они синхронно обернулись на скрип двери. Лицо и руки дяди Данила были окровавлены, но больше всего меня поразило выражение его глаз. В них читалось что-то странное, нечто, что я не мог понять.
– Аркаша. – тихо произнёс он. – Зайди, пожалуйста.
Я кивнул, говорить почему-то не получалось, мои губы дрожали. Перед тем, как зайти обратно я указал на тело на полу.
– Это было... необходимо. – он вытер руки о штаны, оставив багровые следы.
– Да что ты блядь! – воскликнул Канарейка, и тут же получил сразу несколько неодобрительных взглядов.
Я юркнул за дверь и заперся на щеколду. Дедушка всегда предупреждал меня о том, что в этом мире много опасностей, гораздо больше, чем я мог себе представить. Но я никогда не думал, что они могут быть настолько близко.
Я чувствовал, как внутри меня что-то трескается. Мучительная боль буквально разрывала мою грудную клетку. Болело не сердце, а где-то намного, намного глубже. Скорее всего, даже дедушкин нитроглицерин мне бы сейчас не помог. Я был уверен, пока что не изобрели лекарство от такой боли.
Через пару десятков минут в дверь постучали.
Я медленно подошёл, и дрожащим голосом, тихо спросил.
– Кто?
– Я, Аркаша, я. – произнёс дядя Данил.
Я отпёр дверь. Дядя Данил был один, одет в полную экипировку с бронежилетом, и с тяжелым рюкзаком за спиной. Он стоял в луже тёмной крови, тела не было, но по следам было ясно, его оттащили в комнату отряда.
– Ты готов? – спросил он и его голос надломился.
– Да, только куртку надеть. – кивнул я.
– Давай бегом, нам пора.
Я надел куртку, накинул на плечи рюкзак и прихватил с тумбочки жетон. Не знаю, пригодится ли он мне там, в лесу, но хотя бы как памятная безделушка, что когда-то я, хоть и совсем ненадолго, был настоящим военным.
Я выскочил в коридор, и поскользнувшись, на полном ходу влетел в спину дяди Данила. Его правая рука поглаживала ствол автомата, что висел у него на боку.
– Ты думаешь, что сможешь выжить там? – ледяным голосом произнёс дядя Денис.
Я не видел его за мощной фигурой моего наставника, а потому вздрогнул.
– У вас сейчас и так проблем навалом, а я просто тихо уйду.
– Себя не бережёшь, пацана пожалей, ему здесь лучше будет.
– С вами то? Лучше? Ты теперь и юмористический кружок курируешь? – рассмеялся дядя Данил, но потом в его голосе зазвенела сталь. – Всё рушится Зима. Ты мразь редкостная, да я бы придушил тебя своими руками, пачкаться лишний раз не хочется.
– Почему тогда раньше не ушли? – презрительно фыркнул дядя Денис.
– А черт его знает. – пожал крепкими плечами он. – Кому-то страшно было, а мне... Да удобно если честно. А сейчас не хочу я так Мерзко мне и тошно от этого всего.
– Мы же не миротворцы.
– Нет. – покачал головой дядя Данил. – Я и не говорю, что вдруг резко хорошим стал, получаса не прошло с того, как я человека до смерти забил. Но я уже говорил и тебе и всем остальным. Я в аду гореть буду, но только за своё. Чужих грехов не возьму.
Капитан первого отряда молча отступил в сторону.
Дядя Данил взял меня за руку, и чуть прихрамывая на левую ногу, повёл меня по лабиринту коридоров военного бункера.
Уже в ангаре для тяжёлой техники, дядя Данил подошёл к одному из мужчин, отдал ему какой-то свёрток из своего рюкзака, а взамен взял ключи. Я ловко забрался в большую кабину урала, и с сожалением наблюдал, как мы отдалялись от бункера.
– Хорошо всё будет. – произнёс он, глядя мне прямо в глаза.
Я ему верил.
Да, сейчас я не понимаю его мотивов, но намного, намного позже, я наконец всё пойму. Например, что Данил Игоревич Хвостов с позывным Косолапый, всю свою жизнь положит на то, чтобы вырастить из приёмыша, настоящего мужчину. А однажды, я даже с гордостью назову его отцом.
Глава 36
Канарейка
Костёр, у которого мы сидели, весело потрескивал. Самогон, что мы прихватили с бункера, приятно обжигал горло. Парни, с которыми я пережил кучу вылазок, громко смеялись и переговаривались.