– Думаешь получится?
– Уверен. Рыжие вообще-то удачу приносят. – он взлохматил мои волосы. – Ну, так старуха сказала.
– Лариса Михайловна. – поправил его я.
Он с вызовом посмотрел на меня, но промолчал.
– Пошли покажу, где тут что.
Мы бродили из коридора в коридор, я не понимал, когда Денис успел всë тут запомнить. Многочисленные душевые, туалеты, столовые и жилые помещения, все были одинаковыми.
Когда возвращались назад, я спросил у него.
– С другими говорил на счëт отрядов?
– Да, Мямля, Лëха, Дима и Данил согласились. – ответил он, а потом пожал плечами. – Хотя, больше я никому не предлагал.
– А Чужой? А Быков? Ребята талантливые.
– Нет. Я лучше педиком стану, чем с этими в один отряд. – сжав зубы ответил он.
– А Дима... Хилый что ли? Ну и зачем нам этот заморыш?
– Есть в нëм что-то... – начал мой друг, но осёкся. – В любом случае, на примете есть пару вояк.
– Как знаешь, но я бы выбирал из знакомых, не доверяю я этим солдатам.
– Они нам жизнь спасли.
– Как тот медик, тебе. – почему-то разозлился я.
– Ага, ты ещë ревновать меня начни. – зло ухмыльнулся он.
– Пошëл ты, хер-майор. – рассмеялся я. – Командуй куда дальше, я не помню, откуда мы пришли.
Уже глубокой ночью, Зима вновь заговорил со мной.
– Ты только подумай, свой отряд, ты представляешь, как на нас смотреть будут?
– Как на самоубийц? – с издёвкой бросил я.
– Помнишь, после детдома ты предлагал вместе крутиться?
– Ну. – я помнил, но ещё я помнил о том, как он себя вёл в последнее время.
– Теперь у нас хотя бы появился шанс выжить, и не просто выжить, а жить.
– До всего этого пиздеца, тоже был шанс. – заупрямился я.
– Ага, как же. – ядовито прошипел он.
И я вдруг задал себе вопрос, неужели целому миру стоило рухнуть, чтобы Зима перестал скалить на меня свои зубы?
Ответ не заставил себя долго ждать.
Стоило.
Глава 6
Хилый
Всепоглощающий ужас сковывал моё тело и разум.
Было по-настоящему страшно оказаться в новом месте, да ещё и в таком. Военные, не церемонясь, пихают тебя в коридорах или громко ржут, если ты сделал что-то не так. Казалось, я постоянно делал что-то не так.
Для меня такое отношение к себе было привычным, в приюте со мной обращались примерно так же. Я с самого детства, робею при виде других. Не важно, кто передо мной, военный или свой детдомовец.
Болезненный цвет кожи, вечные тёмные круги, под уставшими глазами, совсем не красили меня.
Я надеялся, что меня будут называть вампир, ну или еще как-нибудь круто. В приюте сначала называли Уродом, потом Хилым. Так кличка и прицепилась. Дима Хилый. Мне не очень нравится, но я не жалуюсь.
Клички и похуже бывают. Вот, например, кликуха Мама у детдомовца, ирония, не правда ли? А еще я знал одного парня, по кличке Сопля.
Так о чем это я? Ах, да, вспомнил.
Родился я недоношенным, на седьмом месяце, от того и болею часто. Что ни чих, то простуда. Мама отказалась от меня почти сразу, и я попал в дом малютки.
А вообще, это не слишком интересно. Мне больше нравится слушать, а не говорить. Меня всё равно никто не слышит. Если бы можно было всегда молчать, я бы так и делал. Но в местах, где я рос, нужно отвечать, если тебя спрашивают.
В тот день, я первым увидел мертвых на улице через окно. Я даже поднял руку, чтобы сообщить Котенку об этом.
Он не обратил на меня внимания. Я тихо сказал об этом ещё раз.
В классе кто-то начал ржать.
Я повторил. Никто даже не обернулся на мою последнюю парту, за которой я сидел один.
Я набрал в грудь побольше воздуха, но в коридоре послышались крики.
Тогда Котенок наконец вышел посмотреть, что там случилось, и больше я его не видел.
Три дня взаперти с этими психами, показались мне адом. Я был готов выйти в коридор и принять смерть с достоинством, которого у меня никогда не было, лишь бы не находиться с ними рядом. Они ругались между собой, дрались и снова ругались. Зимин взял на себя участь главного и давал им указания.
Я от чего-то настолько его боюсь, что никогда не смотрел ему в глаза. Хотя он вроде бы никогда не трогал меня. Пинки и подножки не считаются.
Уже здесь, в бункере, он впервые со мной заговорил по-человечески. Разбудил меня ночью в лазарете и спросил: «Не хочешь со мной в отряд?»
Я спрятал глаза, вздохнул и кивнул, не найдя слов, для отказа.
– Молодчина, Хилый. – он хлопнул меня по плечу, я весь сжался. – Отчаянные времена, требуют отчаянных мер. – произнес он и ушёл.
Если честно, не хотел я в отряд, но отказать ему не мог, при всем желании. Его глаза, холодные и злые, сильно пугали меня, заставляли прогибаться.