Больше всего это было похоже на резкий спазм в каждом нерве, даже самом незначительном. Тело сначала полностью расслабилось, после чего словно упало на полную заточенных гвоздей поверхность.
Резким толчком, втянув веки так глубоко, как мог себе позволить, исходя из их внутреннего строения, а также так, чтобы глаза не вывалились наружу, я приподнялся на локтях, стряхнув с себя черепоголового, который кубарем скатился в грязь, при этом плотно прижимая к себе свою походную сумку.
Глубоко впившись в землю, пальцы ног передали импульс, следуя которому, ноги сами собой превратились в две идеально прямые параллельные линии.
- Фух, жив! Живой! – Картограф смахнул с голого черепа капли пота, которые не появились бы в действительности даже при самом сильном его волнении. – Ты меня, приятель, так больше не пугай! Я-то, мертвый дурак, думал: «Да ну не может такого быть, чтобы такой сильный демон, да и не удержался на месте от самой простой магии»! Да, ты, мой друг, полный оригинал, не перестаешь меня удивлять! Мне, знаешь ли…
Весь треп проходил мимо моих ушей, так как в тот момент голова, к которой они были прикреплены, грозила разлететься кровавым фонтаном брызг. Давление внутри черепной коробки, начавшись с висков, обхватило железным обручем весь череп, намертво приклеилось к нему, после чего без предупреждения подалось в разные стороны.
Обхватив руками голову и старательно массируя растущие из нее отростки (в тот момент это показалось мне самой правильной из идей), я разрывался между желанием начать бежать по кривой траектории, пока какой-нибудь более укрепленный, чем мое тело, объект, не остановит это беспорядочное движение, и насущной необходимостью превратить все живое, ну или хотя бы разумное, в месиво. Странно, но сковывающий страх в тот момент полностью исчез, взамен ему пришла безостановочная животная ярость, сродни той, что я испытал на пляже, когда разорвал тех морских обитателей.
-… ну и как-то вот так. Оу, а у тебя уже начался, ммм, отходной период?
Как следует отряхнувшись и проверив состояние своей одежды и всего обмундирования, Картограф, наблюдая всю картину моих особенно злобных метаний на одном месте, ничуть не страшась, подошел поближе.
- Ничего, приятель, ничего. Можешь ударить меня, если хочешь. В конце концов, в этой ситуации виноват только один я, ну еще и моя паранойя относительно того места, ну, замка этого. Ведь долгое его зрительное обследование, в сущности, ничего не несет, так что…
Оторвав одну из рук от злосчастной головы, я потянулся к позвонкам его шеи, торчащим из одежды, но в последний момент, когда пальцы уже собирались сжаться на них, одумался и перенес все свое пламенное негодование на ближайшее деревцо, отчего последнее мигом развалилось на части, будучи не в силах выдержать всю направленную внутрь него энергию.
- Ага, вот оно как. Значит так, беру свои слова насчет разрешения о причинении моему телу физических неудобств. Деревьев на этом треклятом острове много, а подходящих мне позвонков не так уж чтобы очень, тем более я не знаю, как их правильно в меня поместить.
Воспользовавшись тем, что одна из моих конечностей сейчас более открыта для взаимодействия, Картограф обхватил ее своей рукой, после чего повел мое тело, изнывающее от жажды превратить его тело в горстку костной муки, вверх по склону все тем же путем, приговаривая при этом:
- Зато хотя бы я теперь знаю, что «кролибойка одноцветная» действует на демонов гуманоидных пород, как катализатор их внутренней, первобытной стороны, заставляя впадать в состояние защитной ярости. Так и запишу. Осторожно, тут бугор, обойдем его, вот так. Ничего, приятель, скоро все пройдет, кстати, мы так и не обсудили главный вопрос: где ты предпочтешь расположиться, в подвале или на чердаке?
Глава 6
Повторив все в той же последовательности, Картограф провел меня к своему жилищу, стараясь избегать любых обрывов и скользких поверхностей, постоянно придерживая за руку. В сущности, он выступал своего рода кукловодом, а я, как послушная ему вещь, ступал вперед без всякой мысли о том, что могу проделать уже единожды преодоленный путь самостоятельно.
В тот момент мое сознание занимали вопросы совсем иного характера. Как так получается, что я постоянно ловлю себя на несоответствии собственных дел к собственным возможностям? Почему мой мозг не воспринимает мою силу, как признанный ресурс, вечно ограничивая ее своим представлением о том, какой же она должна быть? Мне…
- Эй, приятель, с тобой все-таки все нормально? Видок у тебя, кхм, нездоровый, - кажется, деятельное участие моего знакомца достигло своего апогея: продолжая сжимать мою ладонь в своих костлявых тисках, он постоянно поворачивал голову к моей персоне, не обращая внимания на раздающийся тут же хруст и стелящуюся под ногами дорогу. Ей он в особенности уделял мало внимания, двигаясь как бы не совсем осмысленно, словно повторяя движения, заученные им же настолько, что для их воспроизведения необходима была лишь знакомая поверхность, на которой происходило заучивание.