- Впрочем, не мне говорить. Осторожно, еще один бугорок!
Этот путь занял у нас больше времени, в основном из-за нежелания моего попутчика подвергнуть нового собеседника какой бы то ни было угрозе. В любом случае, добрались мы до места назначения, когда огненный небесный шар начал клониться к закату, скрываясь в отливающей рубиновым сиянием дали, где пространство огненно-красных отблесков соединялось с окрасившимися в турмалиновый цвет их отражениями.
Жилище Картографа приятно поразило меня своим цивилизованным видом. Пускай и выглядело оно, как слегка покосившаяся двухэтажная избушка, со всех сторон подпертая длинными жердями, чтобы не дать ей сверзиться на близраспологающиеся загоны, за границей которых кротко расхаживали массивные копытные животные, общим количеством не превышающие двенадцати штук. Особенны эти зверюшки были тем, что на своих покатых лбах носили костные утолщения, будто бы шлем, покрывающие их головы от вышеозначенных лбов и до самых затылков. Иногда эти существа сходились, сшибаясь ими, и тогда в воздухе за секунду вспыхивали и сгорали десятки искр.
Стены первого этажа, выполненные из кое-как обструганных досок, вмещали в площади своей гораздо больше окон, чем нужно было бы для поддержания относительной освещенности внутренних помещений. Фактически, за ними, в данный момент плотно прикрытыми ставнями все той же грубой работы, нельзя было разглядеть сами доски стен. Дверь состояла из одной закрывающейся створки, которая была обита листами слегка потемневшего от времени железа.
В то время, как первый этаж сохранял свои прямоугольные формы, второй выглядел, как собрание пристроек разной степени ужасности, варьирующихся от небольших деревянных башенок до глиняных строений с покатой крышей. Именно их совместный внешний вид вызывал впечатление общей «наклоненности» здания.
Правой боковой стеной дом примыкал к скале, которая, как мне показалось, могла считать себя полноценной частью дома, наравне с полом, потолком и другими стенами.
- Также у меня присутствует задний дворик, - похвастался Картограф, - Всего-то десять лет учебы на собственных ошибках и вот: теперь стены начинают отваливаться через целых шесть месяцев после починки! Впрочем, это не главное – скорее внутрь!
Со скрипом несмазанных петель дверь отварилась, черепоголовый распахнул около половины из окон, представив взору единственную комнату первого этажа, выполнявшую одновременно роль мастерской, кабинета и гостиной. Тут и там в потолок, мазанный глиной, упирались столбы колонн – стволов деревьев, чью кору когда-то слегка задело действие рубанка, отчего количество потенциальных щепок-заноз несколько уменьшилось, сделав акцент на качестве каждого экземпляра.
К каждой самодельной подпорке со всех сторон примыкали шкафы, в недрах которых пряталось множество глиняных кувшинов, длинных, с узкой горловой частью. Такие же изделия заполняли собой все свободное пространство так плотно, что приходилось тщательно выбирать места для перемещений, чтобы добраться до главной достопримечательности – громоздкого продолговатого стола, заваленного глиняными чернильницами, связками перьев и когтей с зубами, а еще множеством видов бумаги с ее аналогами. Здесь присутствовали и береста, и желтоватые свитки, и глиняные дощечки.
- Ах, мастерская, прелестная мастерская! – слишком уж театрально радостно вздохнул Картограф. – Слушай, ты пока оставайся тут… хотя нет.
Быстрым шагом он вывел меня из помещения, затем аккуратно поместил рядом с одной из стенок загона, за которой тут же столпились уже описанные ранее парнокопытные.
- Слушай, ты мне, конечно, потенциально очень дорог. Я, быть может, смог бы простить тебе парочку испорченных карт. Но! – он поднял вверх указательный палец.
- Все равно бы не хотелось, чтобы так начиналась наша совместная жизнь, чтобы характер обид принял бы положение взаимных. Поэтому, сделай-ка мне одолжение, приятель – постой тут, пока я спущусь вниз и подберу нашу многострадальную змею.
Не дожидаясь ответа, он быстрым шагом направился к тропе, оставив меня, окруженного пристальным вниманием одомашненных животных. Помахав на прощание, Картограф затрусил по дороге вниз, практически тут же исчезнув из вида. За неимением ничего лучшего, я принялся тщательно их изучать.