Мирная идиллия, впрочем, пронизывалась взглядами всеобщего подозрения: ящер постоянно двигал глазами, причем каждое из его глазных яблок вращалось, не делая поправку на то, как ведет себя другое. Среди сгорбленных гуманоидов прекрасно просматривалась строгая формация: когда остальные пили воду, вожак с миской наблюдал, направив одну пару глаз на ящера, а другую обратив к моей персоне.
Я, не обладавший подобными, отточенными инстинктами наблюдения за потенциальной опасностью, представлял из себя наиболее уязвимое звено этой взаимоподозревающей цепи, будучи погружен в раздумья касательно того, каким будет мой последующий маршрут.
Можно, конечно, сделать крюк, еще больший, нежели тот, в котором сейчас нахожусь я. Таким образом, я сведу все возможные столкновения с относительно дикой фауной к минимуму, но при этом увеличится риск попадания на территорию, отмеченную на карте, как «Magna pecus quaerit ad movere in territorio de indigenis».
Из-за отсутствия каких-либо знаний по поводу того, как это может переводиться, я все же решил, что лучше всего не прокладывать свою дорогу через это местность. Возможно, там могло быть на писано нечто вроде: «Самые безопасные места на этом чертовом острове» или же «Большой зверь стремится к переселению на территории аборигенов», но, скорее всего, ни то, ни другое.
Подумав, я решил пойти на некоторый известный риск, дабы избежать риска неизвестного: мой разум составил план, по которому мне предстояло, со всеми предосторожностями, слегка углубиться в земли едва только начавших свое развитие цивилизаций (Как знать, возможно, они уже довольно продолжительное время находятся в таком состоянии, из-за постоянной борьбы с другими видами за выживание, и, вследствие этого, не имея времени на совершенствование себя ни в каком другом плане, кроме военного), чтобы затем, ориентируясь по карте, добраться до еще одного указателя – ссохшегося внешнего скелета крабовидного монстра, который, скорее всего, будучи жив, мог бы, отправляясь за добычей в лес, оставлять за собой широкую дорогу, по которой легко могли бы пройти четыре взрослых существа моего телосложения, взявшись за руки. От него к необходимому мне месту было рукой подать. Очень длинной рукой, но все равно достаточно небольшой, чтобы легко употреблять к описанию последнего участка пути эту словесную конструкцию.
В тот момент это казалось мне наиболее выдающимся в своей предусмотрительности планом, на который я был способен. Мысленно утвердив его, я предпринял первые шаги к его выполнению.
Глава 14
- Он Избранный.
- Ты уверен?
- Да.
- Прямо-таки Избранный?
- Да.
- С большой буквой в слове и с вычурным шрифтом?
- Более того, во всех учетных документах папка с его данными начинается с троекратного повторения первой буквы Божественного языка.
- Божественного языка? И как же он звучит?
- Ты все равно не поймешь, ты же не бог. Считай, что это просто троекратное повторение первой буквы алфавита любого языка.
- И зачем же так?
- Чтобы было удобнее искать.
Картограф и божественная сущность, именованная Горво, удобно устроились на краю скального плато, свесив с него ноги, вглядываясь в зелень джунглей, туда, где, обремененное кладью и порванными в нескольких десятках мест штанами, сейчас находилось существо, небезразличное богам.
- Жаль, - пожаловался Картограф. – А я ведь только начал составлять о нем хорошее мнение. Уже чуть-чуть, и мог бы сказать ему, что на голые доски можно набросать сухих листьев, чтобы спалось удобнее. Можно было и понять, что у него с богами не все в порядке.
- Что ты имеешь против прямой связи с нами? – слегка удивленно спросил Горво.
- Абсолютно ничего, если только она происходит в специально отстроенных для этого местах. В храмах, руинах и темных подземельях.
Картограф замолчал, и они некоторое время просидели в тишине. За это время что-то под зеленым покровом тропического леса успело громко ухнуть, встревожив рой птиц-тревожников, как назвал их Картограф.
Особенность этих четырехкрылых созданий с непропорционально большим клювом заключалась в их абсолютном слухе, позволявшем им узнавать о приближении опасности задолго до того, как ее источник окажется в их поле зрения.
Еще одной из сторон их двухсторонней личности была столь же сильная трусость, так что нахождение в воздухе над одним местом вовсе не гарантировало нахождение там хищника. Скорее, наоборот, именно в том месте его не было точно.