Миновав несколько драк, а также одно явное избиение, – в ход вместо рук шли ноги, и численность членов одной из сторон конфликта сильно превосходила численность другой – мясномаг, аккуратно приоткрыв заднюю калитку, оказался во внутреннем дворике территории гильдии приключенцев, за основным зданием.
Здесь располагалось несколько зданий: небольшой госпиталь, если кто-то из авантюристов все-таки выживет и протянет нужное количество времени, чтобы добраться до него, и разделочная, если авантюрист не только выживет, но еще и умудрится дотащить остатки чудовища, им убитого, до города.
Между ними существовало взаимовыгодное сотрудничество: тела или их части из одного учреждения поставлялись в другое. И не всегда «поставщиком» в этой цепочке взаимоотношений выступал госпиталь.
Приблизившись к деревянному одноэтажному зданию, от которого пахло кровью и сырым мясом, Пиллоф постучал в единственную дверь.
Некоторое время ничего не происходило, а затем… мясномаг понял, что его стук либо не был услышан, либо же был проигнорирован.
Он постучал в дверь еще раз, а потом, когда за этим ничего не последовало, со всей силы впечатал в нее подошву сапога.
За стеной раздались какие-то звуки, похожие на отзвуки препирательства двух или более лиц, и чьи-то шаги наконец-то направились в сторону Пиллофа.
Со скрипом, которому позавидовала бы и куда более старая дверь, деревянная дверца приоткрылась, и из образовавшегося проема на мясномага уставилась голова со взъерошенной рыжей шевелюрой. Взъерошенной настолько, что она полностью оттягивала на себя все внимание, не давая взгляду зацепиться за горсть юношеских прыщей и веснушек, в обилии усыпавших все лицо.
Оглядев представшую перед его взором фигуру, закутанную в серый плащ, веснушчато-прыщавый юноша спросил:
- Отдаешь или берешь?
Пиллоф улыбнулся:
- Ни то, ни другое.
- Тогда…
Юноша хотел задать еще несколько вопросов, но его перебил чей-то скрипучий голос, доносившийся из пространства за дверью:
- Тенни, мать твоя приверженка церкви Гранов! С кем это ты там возишься?
Рыжий паренек тут же, утратив интерес к Пиллофу, переключился на обладателя неприятного голоса, сменив тон с слегка пренебрежительного до виновато-огрызающегося:
- Да я и минуты еще не проговорил, босс!
- Как же!
Со второго раза голос казался еще более омерзительным, в нем даже стал проглядываться возраст и наличие весьма разросшейся плеши на голове у говорившего.
- А кто будет заниматься работой?
- Ну, для разнообразия, смогли бы и вы.
- Что?!!
Пиллоф, которому любая перепалка, в которой он не участвовал, но при этом имел возможность безопасно лицезреть, приносила удовольствие самого низкого качества, кашлянул, привлекая к себе внимание.
Нехотя паренек обернулся к нему:
- Ну, так чего тебе надо?
- Лять, да с кем ты там трешься?
- Он не успел представиться! – вновь резко развернувшись, закричал в пропахший кровью полумрак рыжеволосый паренек.
- Вы все время его перебиваете!
- Это приключенец? – не замечая возгласов в свой адрес, заскрипел голос.
Распахнув дверь настежь, юноша, которого звали Тенни, оглядел мясномага с головы до ног.
- Да ну Лять его разберет, он весь в сером плаще!
- Дорогом плаще?
- Да нет, - Тенни хмыкнул. – У моего брата такой был. И у моего отца. И у меня такой есть. Такой есть у каждого, кто хочет побродить по злачным местам и не привлекать к себе внимания воров. Это как знак отсутствия нормального достатка.
- Значит, все-таки авантюрист? Он берет или отдает?
- Он говорит ни то, ни другое.
- Тогда какого лысого, вонючего, потного огра он тут делает?
- Он не…
- Кончай с ним, и за работу!
Скрипнув зубами и пожав плечами, Тенни попытался закрыть дверь, но мясномаг успел ловко поставить на пути ее движения свою ногу.
- Скажи своему боссу, что я в перчатках.
- И что это изменит?
- Тебе это знать не нужно, просто скажи, с тебя не убудет.
Мгновение помявшись, рыжеволосый все же решился крикнуть в пространство за своей спиной:
- Приключенец говорит, что он в перчатках. Говорит так, как будто это что-то значит.
Ответом ему была тишина, что шло решительно вразрез с тем мнением, что уже было составлено относительно незримого обладателя неприятного голоса.
- Ох, Богиню Света, да в ее же храм! Пускай заходит.
Получив разрешение, Пиллоф, бесцеремонно, и к тому же очень умело, оттолкнув со своего пути рыжего парня Тенни, вошел в разделочную.