Непримечательное двухэтажное деревянное здание, слегка покосившееся, с закрытыми деревянными ставнями на втором этаже – таких в Йескеле было много, и этот ничем не отличался от своих собратьев у западных или восточных, северных или южных стен города. Обычно в таких постройках на первом этаже жил владелец, сдававший комнаты второго этажа любому желавшему и способному заплатить. Владельцем в большинстве случаев выступала семья, а желавшими и способными – существа молодые и поджарые, с дерзким блеском во взгляде, слишком бедные, чтобы позволить себе собственный дом.
Оглядевшись и убедившись, что за ним никто не наблюдает, Пиллоф направился к дому, подмечая параллельно, что первый этаж удачно пустует.
«Скорее всего, старшие ушли работать, а младшие сейчас где-то гуляют с другими младшими», - подумал мясномаг.
«И ни одного из мелких, за кем пришлось бы присматривать».
Впрочем, Пиллоф все же не стал расслабляться и, обойдя дом, еще некоторое время провел, прислушиваясь к звукам внутри дома.
Но все было тихо и спокойно, так что Пиллоф, открыв дверь своим излюбленным методом – засунув в замочную скважину палец и повернув, скользнул внутрь.
Переступив через несколько валявшихся в сенях поленьев, он прокрался к деревянной шаткой лестнице, продолжая внимательно изучать окружение.
Но никого все также не было, и мясномаг, скрипнув лестницей, оказался на втором этаже.
Он боялся, что обнаружит там несколько комнат, и потратит время на то, чтобы осмотреть все, так как Сенех не имел точных сведений об этом вопросе, но комната была всего одна, притом совсем небольшая, в то время как основное пространство было завалено досками и прочим ненужным Пиллофу хламом.
Еще раз замерев и прижавшись ухом к стене, мясномаг не уловил никаких подозрительных звуков, так что, вновь задействовав доступный ему метод открытия замков пальцами без инструментов, он оказался в комнате.
Общее расположение вещей в ней старательно подводило мысли посетившего к тому, что владелец постарался сделать хорошую мину при плохой игре.
Все, начиная от старой кровати и заканчивая ставнями на единственном окне, было избавлено от каких-либо намеков на грязь. Несколько обитых железом сундуков были удобно размещены вдоль стены, доходя до деревянной лавки у стола, что располагался под окном. У изножья кровати примостилась тумбочка, судя по всему, гордость хозяина, так как ее поверхности не были обшарпаны.
По этому и еще многим мелочам, вроде белых простыней, безошибочно определялась раса занимавшего комнату существа – эльф.
Пиллоф не любил эльфов. Точно так же, как не любил дворфов, зверолюдей, демонов и большинство из многочисленных видов полуросликов. Возможно, причина столь обширного расизма крылась в том, что только люди могли стать обладателями дара мясномага, так как он считал это необычайно важным фактором в определении своего отношения к разумному существу, но Пиллоф все же предпочитал думать, что выбранная им позиция прекрасно подходит к человеку его профессии.
Пиллоф не любил эльфов, зная некоторые их черты, способные вывести из себя существо куда более терпеливое, чем был он, однако знания о некоторых из этих черт можно было удобно использовать в выполнении его дела.
Эльфы были весьма уверены в превосходстве своего разума над чьим-либо другим, в том числе в тех случаях, когда предстояло выбрать место для тайного хранения вещей, которые должно было тайно хранить.
Поэтому мясномаг не стал пробовать на прочность половицы пола, или же выстукивать стены, в надежде найти спрятанный тайник. Нет, вместо совершения сих деяний он сражу же, без промедления, удостоверившись в том, что за ним никто не наблюдает, опустился на колени и погрузился во тьму пространства под кроватью.
Долго ему искать не пришлось – почти тут же пальцы нащупали некий сверток, который был тут же извлечен и подставлен под пробивающийся из под не до конца прикрытых ставней луч света.
Развернув тряпки, Пиллоф довольно осклабился, узрев именно ту вещь, которую ожидал увидеть – массивный палец речного тролля.
Мясномаг втянул носом воздух – палец источал едва заметный запах гниения, но все же не вонял. Таковой была особенность плоти речных троллей – в силу ее необычного состава, она очень плохо поддавалась гниению.
«Хорошо. По крайней мере, запах по дороге назад меня точно не выдаст».
Удобно уместив добычу в одном из потаенных карманов своего просторного одеяния, мясномаг направился к выходу, но шум с улицы привлек его внимание. Он замер, лихорадочно вслушиваясь в звуки чужого разговора, которые, вследствие приближения к дому говоривших, становился все четче и четче.