- Как знаешь, в конце концов, это ты – мозг, и я тебе доверяю. Ну, бывай.
- Разумеется, ты мне доверяешь. Не доверять мне было бы ошибкой. Прощай, и приготовься хорошо к завтрашнему дню! Не хватало еще, чтобы мой план провалился из-за твоих действий!
Мясномаг застыл, не веря в свою удачу: вместо двух в пустой дом входило только одно тело. Прекрасно. Уйти от одного преследователя куда проще, чем от двух.
Он вновь взглянул на неплотно закрытые ставни. Быть может, именно эта секунда – та самая, и ее ему стоит потратить, чтобы, в едином порыве распахнув ставни, тут же, перемахнув через оконным проем, скрыться в переулке?
Но в тот самый момент, когда его тело уже дернулось в том самом порыве, мясномаг остановился. Необычная мысль пришла ему в голову.
Эльф и его подельник никому не рассказали о своем замысле. Следовательно, обнаружив пропажу, они тут же обратили бы свой гнев в сторону Сенеха – единственно возможного вора, как бы сильно они его не презирали.
А Сенех не тот человек, что вспомнит про честь в тот самый момент, когда холодная сталь у шеи заставит его истекать потом. Нет, он сдаст Пиллофа в ту же секунду, как почует опасность.
Но только в том случае, если пропажа будет выглядеть, как воровство.
Если же представить дело, будто бы эльф сбежал, прихватив с собой палец тролля, чтобы не делиться со своим приятелем… Да, в этом плане тоже не все гладко, но он все же лучше, чем прошлый. Судьба даровала Пиллофу шанс, оставив на его путь одного противника вместо двух, так почему бы им не воспользоваться?
Длинным и острым языком мясномаг облизал посиневшие губы. По натуре своей он был трусом, но это не означало, что предстоящее предприятие было ему не по зубам. Он все сделает. Он справится.
Распрощавшись со своим спутником, эльф вошел в дом. Через некоторое время стали слышны его легкие шаги по едва поскрипывающей лестнице.
Более не медля, мясномаг прижался к стене у двери. Его не прикрытые перчатками ладони задрожали, словно бы предвкушая ту работу, которую им предстояло сделать.
Поднявшись на второй этаж, эльф остановился. В тишине пустого дома было слышно его ровное дыхание. Быть может, он заподозрил что-то, но уже через минуту толкнул дверь и вошел в комнату.
Эльф, которого звали Гал, сделал несколько шагов вперед, направляясь к своей кровати.
Более не заботясь о скрытности, Пиллоф рванулся вперед, вытянув перед собой руки. Его целью стала голова с острыми ушами. Ее обладатель даже не успел повернуться, когда чужие пальцы, в этот момент более походившие на искривленные щупальца, коснулись его затылка.
Качнувшись, мясномаг не удержал равновесия и рухнул на пол: его ладони прошли сквозь эльфа, как нож сквозь воздух.
«Иллюзия!» - промелькнуло в голове у Пиллофа, когда в кожу на его шее вонзилась острая нить.
Настоящий эльф, из плоти и крови, пославший впереди себя свое иллюзорное тело, теперь душил его, прижимая к полу.
Чувствуя, как нить начинает вгрызаться в плоть его шеи, Пиллоф завертелся, стараясь скинуть с себя нападавшего. Мясномаг изгибался, стараясь дотронуться своими руками до тела противника, хоть на секунду коснуться его кожи, но каждый раз эльфу удавалось увернуться, при этом усиливая давление.
Он казался обманчиво легким, но все же его веса хватало, чтобы держать Пиллоф на полу, как бы сильно он не старался стряхнуть его.
Возможно, тому виной были навыки, оттачиваемые эльфом за все время его бытия в бандах, но мясномаг с ужасом осознавал все яснее, что перед этим врагом он бессилен, и что его чудовищные возможности в нападении сейчас столь же бесполезны в защите, как совесть бесполезна в жизни и планах среднестатистического полурослика.
Но он не собирался сдаваться. Его сердце, бешено бьющееся в груди и готовое выпрыгнуть из него в любой момент (что, кстати, для мясномага было анатомически возможно), начисто перекрыло ему путь к принятию собственной кончины.
Однако в настоящем расклад был таков, что внутрь него более не поступало достаточного количества воздуха, чтобы «напоить» мозг или «накормить» мышцы.
Каждое последующее движение становилось медленнее и беспорядочнее предыдущего. Теперь мясномаг только перебирал своими конечностями, словно бы стараясь убежать, но уже никак не пытаясь причинить вред своему врагу.
Довольно осклабившись (даже в такой ситуации его улыбка казалась доброй и приветливой), эльф отпустил свою жертву и выпрямился во весь рост. Жертва осталась лежать на полу, не подавая даже малейших признаков жизни. Из глубокой раны на ее шее, через щели в досках, на деревянный пол первого этажа готова была сорваться ярко-алая капля, готовая в любой момент стать предводителем в собиравшемся дожде своих собратьев.