— Держи. — Алек протянул стержень вирусу. Десятый взял предмет в руки, непонимающе смотря на Хансона.
— И что мне с этим делать? — не удержался от вопроса он, рассматривая данную ему вещь. Лично у Яши появилась ужасная мысль о том, что стержнем можно убить Алека, но лучше не лезть, ведь у начальника есть пистолет.
— Муравью новую конечность приделать. Выцарапай на стене мне фразу… — Алек сделал паузу, ловя на себе все такой же непонимающий взгляд десятого. Алек достал из кармана сигару и зажигалку. Зубами он зажал сигару, зажигалкой поджег, ненужное сунул обратно в карман.
— А вам обязательно здесь курить надо!? — возмутился вирус, сжимая в руке от раздражения стержень, не смея даже шумно вздохнуть, наученный опытом Клео.
— Захлопнись. — сурово произнес Алек, переводя взгляд на стену, заодно не забыв выдохнуть облако дыма. Вот же паровоз ходячий… — Выцарапай на стене фразу "Смерть разрушителям Программы". — Алек чуть улыбнулся, выговаривая эту фразу. Смысл был понятен и намек тоже.
Вирус подошел к стене. Чуть дрожащей рукой, нюхая курево, под строгим надзором он начал царапать стержнем стену.
— Знаешь…., я не понимаю, одного, что она в тебе нашла? — Алек не отрываясь наблюдал за вирусом со спины и когда десятый обернулся, он столкнулся с ним взглядом.
Ярополка же очередной раз расстроило то, что он не услышал имя, виной тому страннный шум.
— Ничего. Я её вижу раз в неделю, когда нас считают. — соврал вирус, невозмутимо продолжая царапать стену, вырисовывая букву "С". Вскоре на стене появилось слово "смерть".
— Её комната рядом с твоей камерой. Не верю, что ночью она сидит у себя и смотрит на мониторы. Небось к тебе бегает. — Алек что-то знал, но строил из себя дурочка. На секунду десятый вспомнил, как прижался к её холодной мягкой ладони щекой…
— Даже не надейся. Она тебе в дочери годится. — отмахнулся вирус, выводя на стене слово "разрушителям".
— Ладно… Давай на другую тему. Скажи, ведь ты не понимаешь, что должен работникам Змея. Ты — вирус, разрушитель Программы. Тебя должны были убить. Но ты здесь и ты живой. Мы сохраняем твою никчемную жизнь. — Алек улыбнулся.
Вирус закончил фразу. Алек почти сразу забрал у него стержень, дабы избежать всяких неожиданностей в виде нападения.
— А теперь читай. — приказал начальник тюрьмы, раздражаясь. Казалось, что он вот вот сорвется с цепи, но пока держится.
— "Смерть разрушителям Программы". — Вирус через плечо глянул на начальника. Тот провел указательным пальцем по воздуху, рисуя круг и как бы говоря "ещё раз", при этом не отвлекаясь от папиросы. — "Смерть разрушителям Программы". - чуть громче повторил вирус.
— А теперь… ВНИКАЙ! — Алек толкнул вирус вперед, навалился на него всем весом, прижимая к стене с надписью. — ЕЩЁ РАЗ ЧИТАЙ! — Сорвался на крик Алек. Десятый пытался вырваться, но сил не хватало.
— "Смерть разрушителям Программы"… — задыхаясь произнес юноша. Его, как нашкодившего щенка тыкали мордой в эту надпись. Это было не больно, скорее до ужаса неприятно и обидно. Нельзя так обращаться с людьми, хоть десятый и не человек.
Яше было даже грустно и до жути некомфортно.
Наконец, Алек отпустил десятого.
— Запомни, что ты живешь лишь потому, что тебе разрешили. — Алек толкнул вирус в сторону, а затем выстрелил ему в ногу.
Жуткую тишину тюрьмы разрезал истощенный крик боли десятого. Вирус сидел, облокотившись на стену, а ботинок Алека с толстой подошвой давил на колено вируса, как раз в то место, куда вошла пуля.
— ЕЩЁ РАЗ ПОВТОРИ! — Пытался перекричать стоны вируса Алек Хансон, тенью возвышаясь над страдающим.
— "Смерть… разрушителям… Программы"! — Последнее слово он прямо выкрикнул. Соседние заключеннные подтягивались к решеткам, дабы посмотреть и хотя бы краем глаза увидеть, что там происходит в камере под номером десять.
Больше Алек ничего не просил. Он просто издевался над заключенным, как мог. Ему нравилось давить на чужую ногу, слыша, как под его ботинком хлюпает чужая кровь, а эти крики боли… А ткани, которым мешал ботинок вытолкнуть пулю… Успокоился начальник тюрьмы только тогда, когда ему уже надоело.
— Запомни, ты живешь лишь потому, что тебе разрешили. — Алек резко убрал ногу, вызвав очередной стон нестерпимой боли у десятого. Эту фразу он уже говорил, причем слово в слово. Что тут сказать? Склероз у деда. — Благодари Алека Хансона и Леонарда Коуэлла за свою жалкую жизнь, зверюга. — Алек поднял дуло пистолета и приставил ко лбу десятого. Пощады не было, и юноше выстрелили в голову, подарив последующую мигрень.