— Что ж, все на месте. — Тарас угрожающе приблизился к псу. Юноша встал во весь свой маленький для мужчины рост и посмотрел сверху вниз на пса.. — Дозор, лежать. — сказал он сидящему псу.
Дозор никак не среагировал, лишь стрельнул синими глазами в сторону Яши. Тарас с легкостью отследил взгляд пса и уставился на Яшу.
— Псина сменила хозяина. Как мило. — Тарас снял с пояса пистолет. У Яши все сжалось внутри, когда дуло пистолета направилось на Дозора. — У меня одна пуля. Либо в тебя, либо в пса. Решай, хозяин. — Тарас издивательски улыбнулся. Вот же нехороший человек. Но в чем подвох? В Яшу стреляли уже бесчисленное количество раз. Просто когда Ярополк приходил в сознание, он находил кровавый кусочек голубого металла, похожего на пулю. Вирус тоже не глупый: ему лишний антивирус не нужен и ткани сами через рану от этой же пули выталкивают её обратно.
Яше не нравилась реакция охранников: они впервые напряглись, кто-то даже отвернул голову.
— В меня. — невозмутимо ответил Ярополк.
Тарас также невозмутимо выстрелил. Выстрел был такой громкий, словно в небе над тюрьмой была страшная гроза и куда-то поблизости ударила молния. Яшу пронзила просто ужасная боль, он буквально почувствовал, как разлетелись его ребра от такого мощного выстрела. Последнее, что слышал Яша — это испуганный визг Дозора.
Очнулся Яша у себя в камере. Вся его рубашка с десятым номером была перепачканна собственной кровью. Он лежал на спине и чувствовал на передней части тела и задней в районе грудной клетки засохшую кровь. Он попытался встать с пола и услышал, как хлюпнула под ним небольшая ещё не до конца полузасохщая лужица крови. Пока Яша делал попытки встать, спину пронзила боль и с противным хрустом последнее ребро Яши встало на место.
— Что это было? — вслух спросил Яша, подходя к решетке. — А это была разрывная пуля антивируса. — ответил он сам себе.
Использование разрывных пуль в некоторых войнах в реальном мире было запрещено. Считалось, что человек в случае попадания в него пули должен бысто безболезненно умереть, а не мучаться.
Дозор лежал на полу и увидев живого Яшу сквозь решетку, пес радостно встал на лапы и начал велять хвостом. Он даже попытался лаять, но замялся, опуская голову ниже к полу. Возможно, лаять ему здесь не разрешали. Хоть сейчас и новый хозяин, старые травмы и страхи остаются с носителем навсегда.
Боль от таких пуль — это худщее, что когда либо чувствовал Яша. Его тело до сих пор сводило от боли, хоть уже и слабже. Даже глаз чуть дергался. Да, он — вирус и востановился быстро, но все равно это страшные ощущения, которые и врагу не пожелаешь. Не ну пожелаешь, но с условием, что тот умрет, чтобы больше не мучаться, ведь мышечная память такое так просто не отпустит. Мучаясь, от переодической фантомной боли разрывного выстрела и от собственрой беспомощности. Какие же люди злые, им только дай возможность — они поиздиваются, да ещё и не добьют.
Это был вечер. Яша сидел на холодной полу, поджав под себя колени. Эта боль… опять она его мучает. У него болит и сводит грудную клетку: он не может дышать. Ему больно, страшно и невыносимо одиноко. Сегодня очередной раз будут антивирус колоть. До медпункта надо дойти, а у Яши просто нет сил. Он вымотан и полностью опустошен морально и физически. Тишину разрушила красная лампочка по середине зала, что начала мигать. Потом подключилась сирена. Яша напрягся, но никак не среагировал. Сирена работала минут десять. У Ярополка и без неё голова болит, что уж там.
Яша вздрогнул, когда услышал череду выстрелов с дальней части тюрьмы. Юноша вздрогнул, когда решетка его камеры поднялась. Кто-то проник в тюрьму и открыл его камеру. У Черных-младшего не было сил идти и он остался сидеть. Перед ним свобода — открытая решетка. Но уже сил нет на эту манящую свободу. Просто нет рисурсов дальше жить, только существовать. Яша закрыл глаза, слушая, как открылась дверь и как начал лаять на постороннего Дозор.
— Яша! — послышался родной голос. — Яша, вставай. — на плечи вируса легли отцовские руки, пытаясь поднять.
— Пап, я не хочу. Оставь меня. — Ярополк пытался сопротивлятся, но родитель был настойчив.
Упертый отец вскоре поставил сына на ноги, придерживая одной рукой, в то время, как в другой он сжимал пистолет.
— Ничего не знаю. Я тебя на руках отсюда вынесу. — отмахнулся мужчина, делая шаг вперед, принуждая тоже делать и сына. — Леонард — просто м… чудак. Условия договора нарушил, а именно пункт "неприкосновенности".