Немалый интерес представляет также история переименования местного колхоза, который в доперестроечные времена назывался «Левой ногой вождя». Бывший председатель колхоза, невинноубиенный Захар, проявил неожиданный интерес к исследованиям Фрола. Историческая правда попрана, понял Захар. Вот он, документально зафиксированный исконный символ его малой родины, мужское начало «инь», загнутый волосатый лингам.
Довольный председатель покинул кладбище и отрубившегося от обилия выпитого Фрола, чтобы заняться оформлением документов. Тут ему пришлось столкнуться с определенными трудностями. Начальство Захар обманул, сказав, что лингам — это первобытный дух мудрости, чье капище якобы обнаружено в окрестностях Полуночного Гнездилова. Наши предки испокон веков поклонялись лингаму, увещевал Захар секретаря райкома, приносили ему жертвы, мастерили обереги-лингамы — еще в дохристианскую эпоху…
Секретарь нехотя согласился на переименование — отчасти, чтобы выйти из запоя, в который его втянул Захар по случаю дебатов.
Отправленная год спустя археологическая экспедиция не только ничего не откопала, но даже не вернулась, сгинув в окрестностях хлебозавода. Следствие за отсутствием улик быстро закрыли.
Клубное движение
Субботний вечер в деревне Полуночное Гнездилово обычно начинался со злоупотреблений.
Степан пинком распахнул дверь бара «Грустные ягодички» и хозяйским взглядом осмотрел помещение. Несколько посетителей уныло поглощали ядерные жидкости, намешанные в Адском блендере. Посреди зала стоял бильярдный стол, вокруг коего расхаживали снаряженные киями Дормидонт и Евхим. Поскольку на столе вместо шаров были разложены закуска и выпивка, Степан решительно отказывался понимать смысл происходящего. Дормидонт, лаборант с фермы, был плюгавым приземистым старичком, отменно разбирающимся в доильных аппаратах. В свободное время он сочинял поэмы, и вроде бы где-то публиковался…Евхим, напротив, был высок и широкоплеч, никогда не брился, ходил в ушанке и валенках (даже летом), за пазухой держал камень, а изо рта у него воняло луком. Часто сельчане видели Евхима с бензопилой «Дружба» режущим дрова очередной немощной старушке, ибо Евхим — потомственный лесник, а лесники пьют много, а получают не очень. С Дормидонтом его связывали давние дружеские отношения.
Обогнув стол, Степан направился к барной стойке. Сегодня работал Чанга — афроамериканец, невесть как заброшенный в Гнездилово. Степан подозревал, что Чанга шпион, но доказать этого не мог.
— Эй, ниггер! — Вежливо обратился Степан к шпиону. — В рот тебя и в ухо!
— Тебя также, — добродушно отозвался Чанга. — Мать твою, снежок.
— Имел я твою мамочку.
— А я тебя.
Традиционное приветствие.
— Как обычно? — Спросил Чанга.
— Да. Сэм с содовой. И не смешивай.
— Как скажешь.
В руках бармена замелькали стаканы. К стойке нетвердой походкой приблизился председатель колхоза «Лингам Ильича», сын покойного Захара Захар.
— Здорово, Захар. Как удои?
— Нормально. — Захар устало прислонился к стойке. — Процесс доения организован по европейскому стандарту, а это главное. Скоро уборочная, Степан.
— Жито ядреное.
— Колхоз на тебя рассчитывает. Убрать зерно — стратегическая государственная задача.
— Конечно, Захар.
— Смотри мне.
— Угу.
— То-то.
Председатель щелкнул пальцами, и бармен подал ему кружку пива. Высокие думы одолевали государственного мужа. О плане по мясу, об инновационных методах выращивания брюквы, о покосах и электродоильных аппаратах…С неприязнью он покосился на пьяного Дормидонта, чья смена начиналась завтра в шесть утра.
— Говорят, с кукурузой неладно, — нарушил молчание Степан. Просто так, из вредности, чтобы нарушить молчание.
— А что? — насторожился председатель.
— Люди пропадают в кукурузе.
— Это там, где хлебозавод?
— Там.
— Проклятие. — Захар глубокомысленно хлебнул пива. — Места те прокляты, всякий знает.
— Мужики, — встрял Чанга. — слышали про движущийся умывальник?
— Чего? — Не догнал Степан.
— Люди видели, как от Лимонова выходил умывальник с печатной машинкой.
— Умывальник умывальником, — буркнул Захар. — А Панкрат с Зоськой как поехали в город, так и нет их.
— Как нет? — Удивился Степан. На доярку Мудакову у него были сегодня определенные планы.
— А вот так, — отрезал Захар.
Двери бара распахнулись, впуская Степаниду. Просканировав пространство и безошибочно выбрав верное направление, она двинулась к барной стойке.