Мне вменяются в вину недоверие, страх, ложь, которые заставили его сорваться с места и примчаться сюда. И какое наказание меня, отпетую преступницу, ждет?
— Закрывай глаза.
— За… зачем?
— Затем что так тебе будет легче вспомнить все в подробностях. — Отвечает он, и я недоуменно качаю головой. — Сейчас ты будешь рассказывать мне свой сон со мной в главной роли.
Что?! Да он хоть представляет, как это… Сумасшедший!
— Я не…
— Я могу заставить тебя подчиниться. — Перебивает меня тихо Аман, упирая руки в свои бедра.
— Но не станешь.
— Ты воспринимаешь меня как злодея, и я собираюсь с этим кое-что сделать.
Звучит весьма многообещающе. Доктор Аман собрался провести какую-то таинственную, эротическую терапию, которая должна помочь мне избавиться от фобий. Как интересно.
— Опять упрямишься, моя госпожа. — Синие глаза недовольно прищуриваются, голос холодом пробегает по телу. Мое недоверие его раздражает. — Никогда бы не подумал, что ты такая терпеливая.
Терпеливая? О, знал бы ты…
Кинув на него последний умоляющий взгляд из-под ресниц, я закрыла веки, для верности накрывая глаза предплечьем. Шумно дыша, пытаюсь сосредоточиться на темноте, воспроизведя в памяти свою «первую брачную ночь».
— Я… без понятия с чего начать. — Виновато шепчу, зная, что Аман сейчас стоит надо мной, бессовестно меня рассматривая. Тогда как мне в этом отказано. И кто из нас больший преступник после такого? — Ты меня жутко смущаешь.
— Тогда можешь представить, что снова спишь. — Позволяет великодушно глава, после чего я чувствую легкий поцелуй на губах. — Я весь внимание.
— Ты… издеваешься? — Я чуть вздрагиваю каждый раз, когда его рот прикасается к моей коже. Ниже. К шее, задерживаясь на пульсирующей вене. К ключицам. — Ты не даешь мне сосредоточится…
— Много слов не по делу.
Тиран. Неужели он не понимает, что темнота лишь усугубляет мое положение? Беспомощная и полностью открытая для него, я даже не могу представить куда в следующий момент Аман надумает прикоснуться.
Его дыхание опаляет вершинку груди, заставляя меня замереть в предвкушении.
— Я все поняла. Мне очень жаль, мой господин. — Шепотом каюсь я.
Глава усмехается, а я нетерпеливо ерзаю, пытаясь показать ему всем своим видом, что в наказании уже отпала всякая нужна.
— Твой сон. — Настаивает мужчина, а в следующую секунду я уже лишена его прикосновений и тепла. — Говори.
Аман каждым своим действием и словом показывает, что эту игру мне не выиграть. Что я подчинюсь. В очередной раз. Что ж, пусть торжествует, все-таки каждый из нас знает, что расклад сил может внезапно измениться.
— Это ты во всем виноват. Тебе не стоило смеяться надо мной в тот раз. — Бормочу я обиженно. — Я думала, что моя первая брачная ночь будет менее… одинокой. Ты меня разозлил, и когда я заснула, эта злость никуда не девалась. Потому, когда я увидела тебя во сне… я захотела… проучить тебя. — Я слышу, как глава тихо смеется, смущая меня еще сильнее. — Я тебя ударила.
— Серьезно? — В его голосе удивление и веселье, и мне жутко хочется увидеть отражение этих эмоций на лице мужчины.
Я тихонько киваю.
— На самом деле я… ну… отвесила тебе пощечину.
— Думаю, ты много раз о подобном мечтала.
Грех скрывать, да, мечтала. Еще как. Потому что Аман тоже грешен, он даже больше меня заслуживает наказание.
Прикусываю губу, не пуская порочную улыбку. Думаю, у меня еще будет для этого время.
— Мы… ну, мы боролись… — Точнее я колотила его в том сне из последних сил, пытаясь вырваться из крепких рук. — Ты был очень… настойчивым.
— Ты боялась?
— Да, но… — Все выглядело так, словно я только этого и добивалась. Словно хотела быть покоренной им. А в этом я ему никогда не признаюсь.
— Но?
— Но я хорошенько тебя отделала, так что боятся было чего.
— Отделала? — Повторяет он снова, непонятно усмехаясь. — Могу себе представить. Дальше?
Ох, я думала, до «дальше» дело все-таки не дойдет. Мнусь, прежде чем едва слышно затараторить:
— Я оказалась на полу, вжалась щекой в ковер. А ты… ну… был позади, сверху… очень тяжелый… п-прижал и сказал, что я своего добилась, а потом… — Я внезапно замолкаю, чувствуя, как чужое дыхание скользнуло по моим бедрам. Мужские руки сняли с меня туфли, после чего двинулись вверх, сжимая колени. — Что… что ты… Ах!
Натянув простыню до глаз, бросаю на мужчину стыдливые взгляды. А я ведь думала, что после моей эротической исповеди, мне уже нечего будет стыдиться. Но то что он делал со мной последние три часа… Это не было обычным сексом. Я даже не знала о том, что такое возможно, хотя в этом нет ничего удивительного: мое воспитание не позволяло интересоваться этим разделом взрослой жизни. И все-таки, раньше мне казалось, что я неплохо просвещена в этом плане: спасибо книгам и фильмам.
Полный. Провал.
Я теперь не смогу смотреть на него как прежде. Показывать свою напускную враждебность, игнорировать, хамить. Аман понимал это, потому и выглядел теперь таким довольным. Кроме прочего.
Глава сидит напротив меня в кресле, смотрит молча и не мигая, словно любуясь редкой картиной работы гениального мастера. Его руки скрещены на обнаженной мускулистой груди, и вообще, в одних лишь помятых брюках, он выглядит как демон похоти. И я одержима от слова «безнадежно».
— Ванна? — Предлагает он хрипло, после того как в молчании прошло лет сто.
Я качнула головой. У меня не осталось на это сил. И ты прекрасно это знаешь.
— Еда?
Снова мимо, мой господин. Я более чем просто сыта. Пусть даже речь идет и не о плотном обеде.
Аман молчит еще какое-то время, прежде чем решается спросить:
— Больно?
Да и это нормально, если учесть, через что я только что прошла.
Но он ждет ответа, и когда я решаюсь заговорить, меня едва слышно.
— Я в порядке.
Ну или почти. Я все еще чувствую жар и настойчивость его прикосновений, мое тело покрыто следами от его поцелуев и крепких рук, царапинами от клыков, а на простынях алеют кровавые пятна. Отличный набор сувениров от сделавшей ручкой девственности.
— Надеюсь, ты честна со мной.
Кидаю на него новый взгляд, пытаясь понять, серьезен ли он. Абсолютно.
— А если нет?
Намек на очередное наказание заставляет мое тело наполниться сладким ожиданием. Я сейчас не способна даже говорить нормально, но точно не буду против, если Аман повторит то, что делал со мной неоднократно своим ртом. О, этот прекрасный рот…
Мужчина тихо смеется, качая головой. И именно в этот самый момент я осознаю, что счастлива. Сумасшедшее наслаждение, испытываемое мной не так давно, было просто животным экстазом, эйфорией. А счастье пришло сейчас, когда я увидела его улыбку. Глава выглядит таким… свободным и удовлетворенный.
— Думаю, с тебя хватит на сегодня.
Кажется, мой муж рад, что бросил свои дела и приехал ко мне, чтобы утешить, а заодно закрепить наш брачный союз. День прошел не зря, и не только у него.
— Ты теперь уедешь? — Уточняю я, а сердце тоскливо сжимается, когда я думаю о расставании. На этот раз переносить неизбежные многочисленные разлуки будет тяжелее прежнего.
— Не думаю, что смогу покинуть свою жену в ближайшие месяцы.
Отличная новость! Аман в моем распоряжении на несколько месяцев, это заставляет все внутри меня ликующе запеть.
— Месяцы? — Фыркаю я наигранно. — Всего-то?
— А ты, оказывается, ненасытна, моя госпожа. — Его глаза хищно прищуриваются, когда он обводит мою фигуру, укутанную в простыни, долгим, плотоядным взглядом. — Мне это нравится.
Такая же, как и ты, мой господин.
— А мне еще больше. — Тихо озвучиваю я свои мысли. — Ты лучший психотерапевт всех времен и народов.
— Рад это слышать. — Он вновь улыбается, едва заметно и загадочно, поглаживая большим пальцем свои губы. — Хоть в чем-то я лучший.
Да брось, неужели ты ждешь дифирамбов? Напрасно, люди еще не придумали тех слов, которые смогли бы объяснить, каково это — быть твоей женщиной.