Глава 2. Жизнь после конца
Наутро, маленько позавтракав неспелыми ягодами приютившего нас малинника, мы выдвинулись в путь. Не имея ни малейшего понятия какова сейчас обстановка в мире, и не имея возможности пешком добраться до замка даже за год — болота не дадут, мы двинулись к ближайшему крупному городу, где точно должны суметь опознать в нас барона и баронессу. А как следствие: смогут помочь добраться если не до дома, то хотя бы до какого-нибудь источника магии и исправить ситуацию с нашим жалким бессилием.
Можно конечно попытаться добраться до драконьей крепости — она где-то тут недалеко, но — я понятия не именно где она в этом «недалеко» спряталась, а блуждать по лесам в её поисках можно не одну вечность. Выходить же к людям, на дорогу и в поселения… чет сомневаюсь, что тут одна такая деревня революционеров, и соседи сидят безучастно.
В былые времена, хотя бы пару лет назад, да даже с полгода в прошлое! Их бы уже всех сожгли живьем вместе с домами, обратили в нежить или еще фиг знает как поизмывались. Но сейчас… графство почти уничтожено неведомой чумой, в королевстве все на ушах из-за её угрозе миру, и до таких мелочей, как горстка мелких революционеров в глухих деревнях, определенно нет никому дела. В городах да — такое не допустят, покарав всех и сразу, а до деревень… сейчас не до них.
Только начав свой путь через лес, я совершенно не учел, что с нами теперь нет ни Свена, что в лесу как дома, ни Вилки или какого-нибудь иного бессмертного слуги, способного стеречь наш покой при свете дня и сторожить спящие тушки в ночи. Мы оказались совершенно не лесными жителями, и в принципе, погибли бы в этих чащах от голода, обезвоживания, или тех, кто обитает в этих землях. Кабаны, медведи, что сейчас хоть и добрые, но не менее опасные, лоси, мелкая нечисть, на вроде полупрозрачных сов, что по своей природе больше подходят под описания энергетических вампиров, питаясь маной своих жертв, выбрасываемой в воздух при испуге. Или каких нибудь иных мелких, но нереально опасных, тварей, испокон веков в достатке водящихся в здешних местах.
Погибли бы! Но я додумался использовать и призывать для охоты на зверушек магическую кошку, чью прогу быстренько дописал, адаптировав под призыв в реальный мир, что было не сильно сложно — опыт, и запчасти от других петов решают, и маны на призыв который у меня вполне хватает. Её когтей и навыков вполне достаточно для охоты на кроликов и тушканчиков, в обилии обитающих в этих лесах, а плотность тела достаточно велика, чтоб гонять гадких сов и в хвост и в гриву, пусть и недостаточно для борьбы с кем покрупнее. Ну а при наличии пищи, с остальным, пусть и с горем пополам, справиться наша магия.
Добирались до города мы долго. Очень долго. Почти месяц блуждания по лесам, ни один раз стоптанные ноги, множество холодных ночей под елкой и сырость земли под попой на привалах. Недоедания и голод, в следствии ограничение на применение кошки, ввиду излишнего расхода маны на её призыв и поддержания самого существования пета, усталость, и постоянно ощущение опасности из-под каждого пня, дерева, и даже сверху. Опасности внешних, что окружили плотным кольцом нас в лесу, и за его пределами. И опасностей внутренней — весь этот месяц между нами сквозил весьма неприятный холодок.
Саара чувствовала постоянную вину, за то в чем в принципе не виновата. Чувствовала свою ущербность и низость, постоянно считая себя предателем. Ну а я… я ну никак не мог растопить ту стену, что она между нами воздвигла, оградив меня, от, по её мнению, грязной себя. Она боялась контакта, а я опасался разбередить совсем свежую рану памяти о её мучениях. Ведь каждый раз, как я предпринимаю очередную попытку вернуть былые отношение, как либо приласкать свою любимую и родную женщину, её утешить и успокоить, натыкаюсь на непреодолимую преграду «я не достойна» и её тихую истерику «грешной женщины».
От ребенка я избавился фактически сразу. Мне не нужны чужие дети. Не так, не таким путем и от таких людей. У Саары это уже по факту третий, не рождённый младенец, что умер в её утробе еще в зародыше. Первым, был мой, родной и целиком свой, и я его сам же убил — тогда у нас не было возможности иметь детей, и скорее всего его бы убили за меня, но уже на более позднем сроке, причинив серьёзный, как психологический, так и материальный вред матери. И даже если б он родился, тогда, у нас было настолько шаткое положение, и настолько неопределенное будущее, что я бы никому не стал желать родиться в таких обстоятельствах. Тем более своему дитю.
Второй умер от насильников, третьего от этих же насильников вновь убил я. Пропустил ток через живот девушке пока она спала, и лишил чадо жизни в один момент. Не больно, и даже незаметно. Срок слишком мал, чтоб там вообще что-то было заметно. Девушка даже не проснулась, и она даже не представляет, что в её чреве могли бы развиться уже трое.