— Дай позвонить хоть, а? А то я уже забыл, как смартфон выглядит.
Катя задумалась на минуту.
— Ладно. Ты прав, — она опустила руку куда-то в недра комбинезона (ни за что бы не догадался, что там есть карманы!) и вытащила черный «кирпичик» смартфона, — ты номер помнишь?
— Помню, — кивнул я. Редкость в наше время — но я действительно ещё в детстве выучил номера родителей, и с тех пор они не менялись.
Мама ответила на вызов. У меня дыхание перехватило. Я совершенно не ожидал такой эмоциональной реакции от себя.
— Алло? Алло, кто это?
— Привет, мам… — наконец, выдавил я.
— Гриша? У тебя всё в порядке? Ты не болеешь?
— Всё в порядке, мам. Я совершенно здоров! Не беспокойся. Как вы с папой?
— Да нормально. Сегодня вот на море ходили. Погода отличная.
— Как он себя чувствует? Удается ли поработать?
— Хорошо… — растерянно сказала мама, — удаётся, насколько это возможно на удалёнке. Гриша, ты же сам всё видел. Что-то случилось? Проблемы во время перелёта, да? Были проблемы? Так и знала! Чувствовала что-то… Гриша, но сейчас-то вы уже приземлились? Всё в порядке? Что с самолётом было? Двигатель отказал? Или шасси не вышло? Ты не пострадал? Или ты в больнице был, и только сейчас говорить можешь?
— Мам! — я остановил этот поток взволнованного причитания, — всё в порядке с самолётом было. И со мной тоже! Просто работой был занят. Сообразил, что не созванивались давно. Соскучился.
— И поэтому решил разбудить нас в шесть утра?
Я мысленно выругался. Как я мог забыть про разницу во времени?
— Ой. Извини, мам. Тут время другое. Я перепутал направления просто…
Мама вздохнула.
— Хорошо, — ответила она, — молодец, что звонишь. А то мы уже волноваться начинали. Если честно, мне не очень… — тут она осеклась, и добавила, явно смущаясь: — хотя по телефону, наверно, нельзя.
— Встретимся — поговорим. Я всё расскажу. Ладно?
— Договорились. Я папе передам, что ты звонил.
— Спасибо, мам! Люблю тебя. И папу тоже.
— И мы тебя любим, Гриша.
Во время разговора Катя деликатно отошла и теперь разглядывала через окно пляж.
— Поговорили? — спросила она, принимая из моей руки смартфон.
— Ага, — кивнул я, — спасибо.
— Тюрвинг у тебя далеко? — спросила Катя.
Я приоткрыл халат так, чтобы было видно специальную кобуру, которую я брал с собой даже в душ.
— Хорошо, — кивнула она, — давай тогда на пляж. В шкафу шорты есть, которые сойдут за пляжные.
— Знаю, — кивнул я.
— У нас полчаса. Не больше.
Возле шкафа я остановился на секунду, решая, не желаю ли я потратить эти полчаса на что-то ещё, кроме пляжа? То, что Катя не двигалась с места, наблюдая за мной, красноречиво намекало на такой вариант развития событий.
Но потом я всё-таки решительно скинул халат и надел шорты.
— Ты со мной? — спросил я, не оглядываясь.
— Естественно.
Когда я оглянулся, то обнаружил, что Катя уже была в купальнике. Я даже спрашивать не хотел, пришла ли она уже в нём, или это была наглядная демонстрация способностей её другой стороны. Вместо этого я подошёл к ней. Посадил на правую руку и крепко прижал к себе. Потом свободной рукой я открыл окно и достал из кобуры тюрвинг.
Наше неожиданное появление на пляже могли заметить. Но мне было плевать.
Я плескался в солёных волнах как мальчишка, забыв обо всём. Море. Солнце. Радость. Простое человеческое счастье — просто осознавать, что ты жив, и ты почти дома. Про астероид со злобной Алисой думать не хотелось. И я не думал.
2
Челнок перенесли с каменных столбов. Теперь он находился в подземном ангаре, на спецобъекте посреди Урала. Меня встретили у входа, замаскированного под поросшую мхом скалу. Я бы ни за что его не нашёл, если бы предварительно, в режиме, не получил точные координаты.
Как только я возник возле скалы. Её часть с электрическим гулом отъехала в сторону, отрыв проход в ярко освещённый коридор, облицованный металлическими панелями.
В коридоре стоял какой-то здоровенный рыжебородый мужик. Увидев меня, он осклабился и кинулся мне навстречу. Я рефлекторно отпрянул.
— Гриша-а-а! — завопил мужик.
И только в этот момент я его узнал. Уж не знаю, каким чудом, но его голос мало изменился. То есть, он, конечно, стал более грубым, низким. Но сама манера говорить осталась легко узнаваемой.
— Лёва! — успел произнести я прежде, чем крепчайшие объятия не выдавили весь воздух из моих лёгких.
— Слушай, мне столько всего тебе рассказать надо! — сказал Лев, отпуская меня и оглядывая с головы до ног, — кстати, ты как-то… похудел, что ли?