— Стой! — послышалось издалека.
Олег повернул голову и увидел знакомый силуэт. Там стоял Люций с красными от слез глазами. Вокруг него стояли члены Нового Совета.
***
— Не трогай их, прошу! — прохрипел я. — Тебе нужен я… их оставь… — взгляд мой метнулся в сторону Дениса. Тот лежал с порезом на шее. Сердце мое больно забилось в груди, а слезы потекли по щекам. Меня окружали Члены Совета. Время вернуть я не мог, навык использовал на монстре. Все, что оставалось сделать — не дать погибнуть остальным.
«Денис, ну зачем…»
— Ладно, они мне и впрямь не сдались, прошу пройти за мной, коллеги… — устало отдал приказ Олег. — И да, брюнетку захватите, она мне еще пригодится…
— Сука! — рявкнул я. — Она тебе зачем?!
— Вот за этим… — кивнул он. — Она будет жива до тех пор, пока будешь делать то, что я скажу…
Мощный удар по затылку пришелся от одного из стоящих сзади. Свет в глазах погас. Я лишь почувствовал неприятное столкновения лица с землей. Сознание ушло в отключку.
***
Открыв глаза, я осмотрелся по сторонам. С трудом поднялся на ноги и убедился в том, что еду в автобусе, забитом какими-то людьми.
Тот двигался по Питеру по расчищенной от трупов и машин полосе магистрали. Видя весь этот ужас, я не мог поверить собственным глазам. Группы военных в шлемах и с оружием патрулировали улицы. Малейший признак зараженности — стреляли на поражение.
Тела мертвяков стаскивали в специальные машины, куда-то увозили и сжигали, поэтому в городе был жуткий запах смога, смешанный с вонью гниющих тел. Бульдозеры растаскивали мусор по краям дорог для того, чтобы расчистить проезд.
В небольших переулках, где не было военных, я замечал тех самых мародеров, которые нападали на своих же, насиловали и забивали до смерти. На видео все это казалось мерзко, но на деле это вызвало во мне бурю эмоций. Смотреть на это долго не мог.
— Эй! — крикнул я водителю, встав на ноги с большим усилием. — Почему этих тварей никто не трогает? — пальцем указал на женщину, которую поначалу избили, а позже с безумными улыбками стали раздевать татуированные мерзавцы, снимая с себя штаны. — Что это значит?
Тот молчал.
— Пацан, сядь на место, иначе я сам тебя туда сейчас вышвырну! — с безразличием простонал потный мужик, сидящий в задних рядах.
Я медленно повернул голову в сторону сидящего.
Он с ухмылкой смотрел на меня, будучи уверенным, что с таким уж покалеченным сопляком он точно справится.
— Ах ты… — прохрипел я, шаркая по полу и подходя к мужику. Взял его за воротник правой рукой. Левая была вывихнута. — Разве я с тобой разговариваю, сука? — прохрипел устало.
Он тут же ударил по руке и отшвырнул меня ударом с ноги. Я ненароком навалился на сидящую сзади женщину. Быстро извинился и снова встал. Подошел к нему, схватил за ту кисть, которой он меня тронул, и сломал ее.
— А-А-А! — заверещал толстяк. — Сукин ты сын! ПОМИРА-А-А-А-Ю!
— Заткнись… — протянул я и со всей силы отвесил мужику знатную пощечину.
Солдаты засуетились, остановили автобус. Сидящий рядом взял за руку и прошептал на ухо:
— Ты, паренек, не выебывайся, если не хочешь, чтобы я в тебя залп пустил до того, как на турнир отправлю.
— Что? — сморщился я.
Тот лишь ухмыльнулся.
— Серега, трогай! — крикнул он.
Я свалился в то место, куда был брошен изначально. Тело саднило. Хотел что-то сказать Кристине, но на ней вообще не было лица. Опухшие красные глаза смотрели в окно с таким равнодушием, что мне показалось это пугающим. Кажется, наконец-то она начала понимать, что происходит на самом деле.
— Ты в порядке? — решившись, задал я вопрос. Она повернула в мою сторону мокрое от слез лицо и тихо покачала головой.
— В порядке? Ты сейчас серьезно? — посмотрела она на меня, как на идиота.
— Не думал, что ты вообще способна плакать… — не боясь обидеть ее, сказал я. — О той девочке, которой нужен был эликсир, ты и не вспомнишь. Хотя была…
— Замолчи! — неожиданно рявкнула Крис, перебив меня. — Как ты смеешь меня осуждать за это? Не думай, что если я пошла за тобой, то тебе дозволено усмехаться и осуждать меня! Ты даже не знаешь, какой жизнью я жила до того, как все произошло! Так что не смей! — ткнула в мою грудь указательным пальцем. — Или мне тоже руку сломаешь?
— Не хотел тебя обидеть, но…
— Я не договорила! — снова перебила меня и продолжила с более яростным взглядом. — Думаешь, я не корила себя за тот поступок? Несколько раз девочка приходила ко мне во снах. Я просила прощения, умоляла оставить в покое. Разве не ты говорил, что не стоит жертвовать собой ради других? — она говорила так громко, что остальные с жутким интересом слушали нас. — Знаешь, я до четырнадцати лет жила в детском доме. Родители погибли, когда была совсем крохой, — говорила она тише, вытирая слезы. — И… там я тоже старалась сделать все, чтобы выжить. Искала людей, за которых смогу держаться. Надевала маски, лицемерила и много врала. Поэтому не тебе меня судить! Ты не прожил мою жизнь… Дети очень злые, Жень. Они не позволяют слабым оставаться в живых.