Джо вышел чтобы сфотографировать солнце. Уже неделю оно багровое как сопли индюка. Индюки все сдохли, выдохнули свои души. Скоро Сэму идти на погост, потому ему и предназначалась фотография солнца. Пусть оно пугает, всё равно это радость для землянина. Тем более ему совсем скоро покидать эту самую землю.
Что там - после смерти? Там точно не будет святого Петра с ключами. Там будет забвение. Чистый лист в подарочной упаковке. Кто его получит, в меру своего таланта будет ждать разрешение наполнить его смысловым стилем собственного сочинения. Но это в следующей жизни. Она может начаться с болезни, безмерного здоровья или вообще никак. Остаётся только умереть и всё узнать самому.
Рейнджер
По пустыни шёл Рейнджер, оранжевое солнце слепило глаза. Кое-где попадались красные цветы богородской травы. Которая пережила апокалипсис. Попадались и останки металла, пластика и стекла.
Рейнджер присел на корточки и попил воды из фляги золотистого цвета, которую он нашёл в полусгнившем кусту репника, который не пережил апокалипсис. Вода была не вкусной, прелой, излишне тёплой. Но пить хотелось с каждой минутой все больше. Иди ещё было много, навигатор что-то стал барахлить, как бы не сбиться с пути. Память грелась воспоминаниями об Эстер, её гладком теле и пушистых волосах. Эстер пережила апокалипсис и отправила Рейнжера с письмом к её матери. Мать Эстер жила в глуши, в самом средоточие пустыни, опоясовшей редколесье. Вряд ли она пережила апокалипсис, но это и нужно было узнать. Иначе вообще быть мужчиной.
Вот показались голубые оттенки дома Зои. Красивый петух на коньке крыши, ветродув, крыша, синяя, новая, добротная. Пройдя три сотни шагов, Рейнджер вошёл в периметр двора. Тишина. Смерть поменяла шум воды на тишину. Родник, поивший Зои и бивший прямо из-под дома, иссяк. Рейнджер вошёл в дом. Пустота, одни стены. Значит Зои уехала загодя апокалипсиса. Рейнджер обрадовался и огорчился одновременно. Мать Эстер он недолюбливал из-за грубости характера. Хорошо что он с ней больше не встретится, вряд ли они с Эстер поедут в город, разрушенный атомной бомбой. Остаётся жить вдвоём. Это и отлично.