— С дороги, — зачем-то рявкнул я и выпустил две короткие очереди. Парочка превращенных в фарш прислужников Короля — против них патроны работали исправно.
Я выкинул автомат и подхватил с пола несколько кристаллов Инфернума, все еще не понимая логику своих действий. Словно включил автопилот, полностью отдавшись во власть своего разума. Я слишком долго тренировался, чтобы научиться эффективно думать во время боевых действий, принимать единственно верные решения и не тратить ни секунды на праздные мысли. Поэтому своему «внутреннему компьютеру» доверял беспрекословно.
Мое израненное тело с трудом, но все же смогло пробиться в охраняемую комнату. Я тут же налетел на еще одного выродка: мы сцепились в слабо освещенных покоях, я выронил кристаллы Инфернума, зато успел выхватить пистолет. Тварь, напоминающая симбиот обезьяны и черепахи умело закрывалась панцирем, но мне удалось все же извернуться так, чтобы дуло пистолета скользнуло под плотный панцирь. Я остервенело вжимал спусковой крючок с упоением чувствуя, как слабеет хватка твари. Монстр свалился к моим ногам, высыпая на пол еще горсть кристаллов. В пистолете больше не было патронов, я отбросил бесполезное оружие и вновь собрал с земли кристаллы. Чувствовал, что они мне пригодятся.
Клацающий звук за спиной — всего в паре метров. Зов в голове дошел до оглушительной симфонии. Объект, столь настойчиво манящий меня был очень близко. Я метнулся на призыв, понимая, что внутри почти не осталось Инфернума. Еще пара секунд — я стану обычным, слабым, полумертвым человеком. Кормом для Стражей. Или?
Каменный постамент и красная подушка, на которой лежала… рука? Не такая уж и огромная, вполне могла сойти за латную рукавицу или наруч, оставшиеся от фэнтезийного рыцаря. Увешанная шипами, исписанная незнакомыми посланиями. Она выглядела отдаленно знакомой, но я никак не мог вспомнить, где мог ее видеть. Зов вломился в сознание и впервые облачился в понятную форму. В единственное слово: «Надень».
Перчатка молила, чтобы я примерил ее? Но почему? Я замер рядом с подушкой, машинально закидывая в перчатку все поднятые по пути кристаллы. Письмена загорелись красным светом, а на кончиках шипов засверкали крохотные молнии. Знакомый эффект — так эволюционировало и «раскрывалось» оружие, стоило скормить ему Инфернум.
— Не смей трогать нашу реликвию, человек.
Потусторонний, отвратительный голос. Он звучал как издевка над человеческой речью и все же я смог различить каждое слово и звук. Я даже не смотрел в ту сторону, мне хватило одного ощущения дрожи в теле, чтобы понять, кто говорил со мной. Король собственной персоной оказался в этой комнатке. Непобедимая тварь, мечтающая уничтожить весь мир людей, почему-то медлила и не убивала меня. Вместо этого Король приказывал мне не трогать реликвию. Любому человеку тут же станет ясно, что именно необходимо делать.
Со всей доступной мне скоростью я постарался затолкать руку в проклятую перчатку. Внутри тоже оказались шипы — боль острой молнией пронеслась по телу, но я заглушил ее усилием воли. Протянул до самых пальцев, почувствовал прикосновение холодного металла и с усилием сжал кулак.
— Как ты посмел? — прогремел Король, а я не придумал ничего лучше, кроме как развернуться к нему и продемонстрировать оттопыренный средний палец, закованный теперь в древнее железо. — Умри!
Разрушительный удар кулака встретился с моим животом. Органы лопнули внутри как мыльные пузыри, которые мелкий пацан разбил веткой. Воздух навсегда покинул легкие, вырываясь протяжным стоном изо рта. Глаза затянула непроглядная тьма, которую не удастся рассеять даже самым ярким светом. Я уже много лет работал в самых опасных конфликтных точках по всему миру, успел пару раз оказаться у смертной двери, приоткрыть ее и все же умудрялся сохранить свою драгоценную жизнь.
Не в этот раз.
В этот раз мой позвоночник треснул, как пучок спагетти в руках горе-повара. Кожа разорвалась, выплескивая из спины перемешанную мозаику из органов, крови и костей. Хорошо, что я не видел ничего этого, да уже и не чувствовал. Обидно было, что я не сумел стать героем, не смог в этот раз спасти мир.
Но, самое главное — я не спас ее.
Потому и бросился сломя голову в самое пекло, надеясь кровью и болью искупить свою вину. Искупил ли? Теперь уже не имело значения. Ведь я умирал. А со мной и последняя надежда человечества.
— Люди — сплошное разочарование, — до меня донесся голос Короля. Как я мог слышать его слова? Как мог вообще еще думать?