Диего вышел на задний двор, замечая фигуру возле статуи Бэна. Девушка сидела тихо, поджав ноги и смотря на очертания брата, вечно защищающего ее от нападок отца вместе с Диего. Сразу вспоминались теплые дни, когда вся семья, собравшись на чердаке, тихо сидели, общаясь или просто рассказывая о новых наказаниях. Их широкие улыбки, теплота в глазах и поддержка.
— Мне вас так не хватает, ребята.
Услышав тяжелые шаги, Пятый вздохнула, сжимая руки в кулаки.
— Мне не стоило сравнивать тебя с отцом.
— О как, глаза на затылке?
— У тебя тяжелый шаг, Диего. И дышишь ты чаще, находясь за чьей-либо спиной. Лютер сначала наступает на пятку, Клауса просто слышно, он вечно шатается из стороны в сторону. Эллисон ступает мягко, с носочка на пятку, как модель. Даже Ваня, имея различие в поле ходит так же — слегка шаркая ногами.
— А Пять?
— Его сложно услышать, сложно понять, когда он сосредоточен. Но десять лет совместной работы помогла изучить его. Шаг тихий, Пятый крадется медленно, а разрывая пространство любит отстраняться на четыре часа. Левая рука медленнее правой, любимое оружие — простой пистолет, хотя, последние два дня он крадет твои ножи. Безжалостен, когда на задании, убивает быстро.
— Звучит как признание в любви, сестренка.
Присев рядом с Пятым, Диего вытянул ноги, поднимая голову вверх. Ощущая изучающий взгляд, Второй улыбнулся уголками губ.
— Что?
— Я очень любила тебя, Диего. Ты дал мне имя, защищал от отца и проблем. Всегда был рядом. А теперь это лишь воспоминания. С тобой я чувствовала себя защищенной, с Клаусом и Бэном просто радовалась жизни. Ваня постоянно находился с отцом, а Лютер и Эллисон слишком собой увлекались, прячась на чердаке.
— Почему ты встала перед Пятым и Куратором? Мы ведь поверили тебе.
— Если бы в нашей жизнь было все так легко, братец, — оглянувшись, Пятый кивнула, собираясь с духом. — Куратор — тиран и деспотичная стерва, мечтающая занять должность директора Комиссии. А теперь представь, что в ее руках находится верный цепной пес, который по ее команде не только душу отдаст за нее, но и жизнь. Вашему Пятому повезло больше, он оказался воистину прекрасным киллером и ценным кадром. Превратить такого в независимого раба — мечта, но, увы, неосуществимая. Остается второй экземпляр, у которого осталась последняя болевая точка.
Замолчав, Пятый положила голову на плечо брата. Голос предательски дрожал, как и руки, но теплая ладонь, сжавшая ее, слегка успокоила.
— И ведь правда: даже у таких бессердечных тварей, как мы с Пятым есть больные точки. У него есть вы, братья и сестры, которых еще можно спасти.
— У тебя был тот, кто нуждался в спасении?
— Скорее нуждался в освобождении от всего дерьма, что было вокруг.
— И поэтому Пять не помнит ничего, что связанно напрямую с тобой?
Тихо смеясь, Пятый кивнула. Сжимая руку брата, девушка вздрогнула, ощущая капли дождя на щеке.
— В моей руке есть капсула с ядом. А мозг, промытый за пять лет до побега — настроен реагировать на любую угрозу Куратору. Я просто физически не могу помешать себе. Если Пятый смог ее вытащить, мне нельзя, откроется, мать ее, сразу же.
— Даже поверить в это трудно.
— О чем ты?
— Ты и Пятый. Да вы две ходячие занозы в заднице, способные взбесить любого за две секунды. Как еще не поубивали друг друга за десять лет?
— Бессчётное количество раз пытались, изучая привычки, повадки, шаги, дыхание, сердцебиение. Все нужное киллеру для убийства такой мерзкой цели. Но не получалось. Не потому, что мы плохи — потому что судьба такая, бесить друг друга до конца.
— И что вы с ним, того?
Толкнув брата, Пятый нахмурилась, кутаясь в остатки мантии.
— И даже не думай рассказать ему что-то. Пятый не должен ничего помнить, ясно? Диего, ясно?
— Да ясно-ясно, пошли уже в дом, погода разыгралась не на шутку.
— Дай мне минуту.
Кивнув, Второй оставил сестру наедине со своими мыслями, иногда поглядывая назад. Пятый стояла на месте, подставив лицо холодному дождю, трижды обещая себе отрезать язык. Проблем с каждым днем становится все больше, как и загадок, а разобраться со всем не выходит.
Из мыслей ее вывел чужой голос, раздавшийся совсем близко. Тихий, шипящий, а дуло пистолета, приставленное к виску, обжигало своим холодом пылающую кожу.
— Дернешься и очередная порция трупов твоей поганой семейки поступит как по заказу в магазине.
— Что на этот раз? Посетить прошлое и убить важную шишку? Вернуться в Комиссию для очередной порции тестов на профпригодность?
— Нарушение сделки, моя дорогая, — губы Куратора находились слишком близко к уху, вынуждая вздрагивать от неприятного ощущения по всему телу.
— Пятый ничего не помнит, о чем ты вообще?
— Но это твой рот извергает из себя лишнюю информацию, вынуждая вмешиваться самой. Послушай, кусок дерьма, щелчок пальцев и мы повторил нашу прекрасную встречу за городом. Вспомню истошный голосок Пятого, как ломается его стальной стержень и психика.
— Хватит.
Повернувшись, Пятый отошла от Куратора, смотря ей в глаза.
— Я отдала тебе все: тайны, тело под опыты, жизнь, да черт возьми, ты даже потерянное достоинство смогла откусить своей пастью. Врала Пятому, убила того ученого по твоему приказу, вынуждая Пять остаться в Комиссии как можно дольше. Била, резала, стала личным палачом, пока ты с улыбкой смотрела на все это.
— Все ради эксперимента, дорогая.
— Засунь себе в задницу свой эксперимент. Устала быть сильной, бежать к тебе по приказу, как преданная собачка. Скажу Пятому правду.
— Какую правду, детка?
— Это мы, — выделив последнее слово криком, девушка стукнула себя кулаком в грудь. — Мы с Пятым причина апокалипсиса. Ни Ваня, как было в его случае, ни я, как было по итогу в моем, нет. Этот гребанный мир закончить свою жизнь из-за нас.
— Так вот оно что.
Голос Пятого звучал непринужденно. Дождь пропитал одежду насквозь, очерчивая казанки рук, спрятанных в карманы. Широко улыбаясь, Куратор отошла, пряча пистолет в небольшую дамскую сумочку.
— Ты подставила меня, как делала это двадцать лет.
— А ты и сама неплохо справилась, дорогуша. Развлекайся пока можешь, — повернувшись к Пятым спиной, Куратор указала на часы. — Тик-так, детка, тик-так.
Открыв чемодан, Куратор исчезла, оставляя после себя лавандовый шлейф. Пятый стояла спиной к юноше, вытянув руки вперед, пытаясь поймать капли.
Синий свет застиг врасплох. Упав на грязную землю, девушка пыталась отодвинуть от шеи ботинок Пятого, вжимающего в землю. Одежда неприятно липла к телу, а земля попадала за шиворот, царапая спину до крови.
— Ты расскажешь мне все или местные червяки получат лакомство на долгое время.
— Сначала заставь.
Оттолкнув ногу, Пятый, перенеся вес на руки подпрыгнула, поднимаясь и принимая боевую стойку. Отодвинув правую ногу назад, Пятый сжала руки в кулаки, выставляя правую вперед. Пятый ухмыльнулся, припадая на одну ногу, тем самым скользя к девушке и ударяя ее по коленкам.