— Это ведь ты была?
— Мне же скучно живется с тобой под одной крышей, что я решила подстрелить тебя, дабы ты замолчал ненадолго, а я заботилась, как типичная дурочка?
— Согласен, твоих мозгов на это не хватит.
— Без сознания ты куда приятнее, давай мы облегчим друг другу ношу и я просто отрублю тебя, а?
— Засунь себе в жопу свои угрозы и лучше дай попить.
Фыркнув, Пятый поднялась, хватая початую бутылку и, прижав горлышко к чужому рту, приподняла ее, заставляя жидкость стекать не только в рот, но и на постель. Когда-то давно Пятый делал тоже самое: поил ее алкоголем сие способом, нажимал на огнестрел в руке и широко улыбался, с наслаждением разглядывая перекошенное лицо напарницы.
Откашлявшись и проглотив большую часть спиртного, Пятый, как-то довольно кивнул своим мыслям, потирая саднящие глаза.
— Знаешь, ты слишком мило мстишь, Пятый.
— Не понимаю, о чем ты, Пять, — пожав плечами и сев рядом, девушка дотронулась до чужого лба губами. — Плохие новости для меня, но хорошие для тебя — будешь жить, недомерок.
— Любительница дерзить старшим.
— Мы одного возраста.
— Твой ментальный пятилетний возраст пагубно сказывается на уровень айкью в этой комнате, понижая тем самым мой.
— Катись к черту, Пятый.
— Только после того, как прибью тебя, Пять.
***
Пара сидела в кофейне, заняв свободный стол возле окна. Пятый не сводил с девушки взгляда, будто стараясь прожечь в ней дыру, пока женщина, разливающая кофе, ощущала напряжение, витающее в воздухе.
— Если хочешь прожечь во мне дыру — не получится.
— Я внимательно слушаю тебя, маленькая дрянь.
— Как неприлично, Пятый.
— Позволь поведать тебе, что неприлично: вламываться в чужой дом и подвергать семейство этого дома своим проблемам.
— В свою защиту хочу сказать, что от меня проблем не меньше, чем от тебя, Пятый.
Тяжело вздохнув и откинувшись на спинку дивана, Пятый медленно поднял чашку, отпивая кофе. Пятый ерзала под столь напряженным взглядом, уже забыв какого это — противиться такому напору.
— Итак?
— Мы работали вместе десять лет, два лучших киллера, воспитанных Комиссией. Все задания — массовые зачистки, убийства политиков и ежедневные перемещения меж временем. Куратор пыталась держать нас подальше от Комиссии, не знаю зачем.
— Значит мы постоянно травили душу друг другу? Умно.
— Травили, били, издевались, скандалили, унижали, а между делом спасали задницы друг дружке, вытаскивая то пули, то осколки из тел.
— Прагматичное сотрудничество, одобряю.
Закатив глаза и отпив немного кофе, Пятый оперлась локтями о стол, блуждая пальцами по кружке.
— Куратор просто мечтала подавить твое эгоцентричное «я» и подчинить себе, способности такого уровня ценились куда лучше, чем возможность убить жертву за полторы секунды.
— Позволь угадаю: упертый баран в роде меня оказался для нее слишком крепким орешком?
— Точнее так: мелкий засранец с возрастом становился еще упрямее и упрямее, — любимая цитата этой сумасшедшей стервы.
— И? с чего началась вербовка такой легкой птахи, как ты?
— С задания в Париже, точнее городком неподалеку отсюда.
— Тот ученый?
Уже с интересом разглядывая женский силуэт, Пятый задумчиво нахмурился, скрещивая руки на груди.
— Прислав приказ убить Виллема Якоба ван Стокума, Куратор попросила забрать блокнот с твоими расчетами. Этот Стокум успел внести корректировки и ясности по всем заданным пунктам, даже больше, привел вычисления погрешности и скорости разрыва петли. Крот оказался бы идеальным, не имея посредственной, точнее, поперечной точки прыжка между необходимыми объектами.
— Кинетическая энергия от воздействия разрыва на пространство — рвала петлю, теряя тем самым связь между заданными до прыжка объектами. Первоначально скорость прыжка равнялась пяти целым семи десятым, но.
— Расчеты неверные. Ты ведь и сам пришел к этому, без помощи Стокума.
— Слишком высокая скорость не просто разрывала петлю, она создавала ее параллель, вынуждая теряться во времени и реалиях. Любая ошибка — закроет возможность разорвать пространство именно того времени.
— Виллем лишь доказал твою правоту, подчеркнув нужные данные и расписав больше о Кротах.
— Без этого доказательства я торчал в гребанной Комиссии еще много лет. Тебе хоть принесло удовольствие лицезреть, как эти ручки ломают шеи?
Пожав плечами, Пятый лишь на миг исчезла из поле зрения юноши, появляясь с бутылкой виски.
— На том задании именно я подстрелила тебя, хотя ты и не должен был там находиться еще десять минут.
— Слишком быстро пришел? Какая досада.
— Поверь, мы оба были в шоке. Не пользоваться способностями и драться, как посредственный гончий из Комиссии — куда тяжелее, чем можно себе представить. Но даже тогда ты узнал меня, хоть и не показал этого до конца.
— Повезло, что твои мозги не красовались еще тогда в отеле.
Разливая виски по стаканам, Пятый тихо простонал, ощущая знакомую горечь и спазм от тепла, льющегося по всему организму.
— Ты был один, Пять, всегда сторонился любого напарника, выполнял задание за считанные часы и пропадал до следующего вызова Комиссии. В твоих глазах читалась боль утраты и дикое сожаление. Как раз на этом мы и сошлись: два пустых человека, видящих трупы дорогих людей и проклинающих себя за то, что ушли.
— За десять лет работы, сколько раз мы не пытались убить друг друга?
— По пальцам одной руки пересчитать можно. Слишком одинаковые по характеру в плане мерзости. Разве что, помимо полового различия нас отличало это.
Подняв праву руку с тату, девушка откинула голову назад, стараясь не обращать внимание на взгляд, изучающий множество шрамов, оставшихся на теле.
— Мой старик клеймо ставил на правой.
— При пересечении пространства я проецировал себя в подростка, поэтому брожу в этом хлипком теле.
— Я б сделала тоже самое, имея на это возможности. Апокалипсис в своей реальности устроила я, когда прыгнула вперед на один день. У тебя же сделала это Ваня, открыв в себе способности. В первом случае тело растворилось на атомы, во втором не присутствовало при происходящем.
— Интересно, — осушив чашку и, плеснув новую порцию виски, Пятый разглядывал чужую руку. — Что ты за экземпляр такой, что аж сама Куратор нянькается?
— Ну, из всех ее псов только мы можем стереть с лица земли самих себя. Она берегла тебя на случай, если мой мозг не поддастся контролю и придется устранить.
— Уже жалею, что не предоставился шанс.
— Как бы слащаво сейчас это не прозвучало, но мы притерлись. Не замечали, как оставляли кофе или алкоголь, точно зная, что задание сложное. Работая в паре, точно ощущали скачок, траекторию летящей пули и то, кто материализуемся после разрыва. Вскоре уже и не замечали, как слова заменились взглядами и кивками.
— Мы и молчать умеем?
— Что ты подразумеваешь под этим «мы»? Себя? Нет, ты мне все равно выносил мозг, когда все шло не по твоему плану.
— Верно, — одобрительно кивнув, Пятый ухмыльнулся, — ведь, судя по твоим словам Папочкой из нас двоих был я.