Открыв рот, девушка сплюнула кровь, задевая лицо Куратора. Отпустив темные волосы, женщина отошла, брезгливо стирая слюну и, подняв руку, увеличила напряжение, подаваемое через зажимы на конечностях. Девушка срывала голос до хрипоты.
Способности, почти покинутые полтора года назад так, и не возвращались, появляясь лишь на кончиках пальцев. Пара секунд — разрыв пропадал, унося за собой призрачную возможность свалить куда-либо подальше от психопатки с манией величия.
Грязный пол, перепачканный кровью, приятно охлаждал пылающее лицо. Левый, полностью закрытый глаз, дергался после токовой терапии, руки вздрагивали, когда подушечки пальцев касались оголенных участков кожи. Усталость накатывала тошнотворным комом, вынуждая приподнять себя и попытаться вытеснить наружу все то, что так успешно было скормлено Куратором: начиная от напичканных ядом конфет, которые, без особой добавки любил красть Пятый; заканчивая кофе, вливаемым в глотку сплошным кипящим потоком.
Закашлявшись и без сил упав, Пятый прижала колени к груди, стараясь держаться в сознательном плаванье, точно зная, что вот-вот прибудет она, держа в руках очередную игрушку. Эта женщина любила играть с головой и психикой жертв, Пятый уяснила это, когда три дня подряд Куратор таскала за собой орудия пыток.
Железная дверь со скрипом открылась, пуская маленькие лучи света в камеру. Больные и без того глаза налились кровью, капилляры лопнули, покрывая белоснежное яблоко кровяными разводами. Ее волокли долго, не забывая приводить в чувства для очередных ударов под дых. Кто же знал, что вся Комиссия так сильно ненавидел парочку Пятых, мечтая отыграться за все унижения.
— Эй, парни, — сплевывая кровь, Пятый через силу приподняла голову, стараясь разглядеть тех, кто так яростно бил, попадая по самым больным местам. — Надо же, Хейзел, давно не виделись.
— Закрой рот, мелкая дрянь.
— Ты все еще в обиде за тот случай? Кто ж знал, что Пятый так буянить будет.
Тихо смеясь, девушка закашлялась, когда две руки, держащие ее навесу, разжались, позволяя изувеченному лицу встретиться с полом. Кажется, нос хрустнул так, что было слышно во всем здании.
Кинув Пятого на пол и, привязав ее руки, мужчины продели ноги через две деревяшки, полностью покрытыми зубьями. Задевая кожу на коленях, метал напрягал, начиная погружаться вовнутрь тела. Резкая боль вынудила прогнуться, желая скинуть с себя коленодробилку. Руки, пытаясь вырваться из оков, натирались, голос в очередной раз срывался до потери, а дробилка, будто живая, издевательски долго проникала под кожу.
Капли крови небольшой лужей скапливались под коленями Пятого, пока зубья, не задев кости, не начали хрустеть. Первый немой крик вырвался вместе с просьбой. Упрямство, спустя месяца, уступило первенство усталости. Куратор вошла в помещение довольная, как сытая кошка, женщина рассматривала чужое тело, на котором почти не было живого места, разве что в районе клейма Амбреллы. Оно никогда не трогалось, являясь напоминанием, что отец, пускай и тиран, но куда приличный и низменный, по сравнению с этой стервой.
Прохладная повязка на глазах приятно расслабляла горящие глаза, бесполезно лежащие ноги не ощущались, будто отделенные сейчас от тела вместе с руками. В голове щелкнул тумблер, унося за собой что-то важное и дорогое, правда, Пятый уже и не помнила что. Изрезанные губы расплывались в непонятной улыбке, когда дверь тихо открылась, впуская вовнутрь какую-то фигуру.
— А теперь, когда прошло твое посвящение, начнем с самого начала.
Кивнув, девушка повернула голову в сторону голоса. Кажется, когда-то он надоедал.
Тело крепло с каждым днем, раны затягивались, оставляя после себя уродливые шрамы. Зрение приходило в норму, вот только способность, не поддающаяся контролю, не хотела работать, напротив, бушевала, разрушая петли и доставляя первое время хлопот Комиссии. Только трижды менялся ход истории, пока Пятый, прибывая в бессознательном состоянии, пугалась, крепко сжимая руки в кулаки, словно стараясь дать отпор.
Руки и тело еще долго вспоминали, как реагировать на опасность, пока боевые груши с силой ударяли по больным участкам тела, вырывая тяжелый стон. Отбиваясь от очередной серии ударов, Пятый на инстинктивном уровне уклонялась назад, уже изредка пропуская удары в плечо.
Она подпрыгнула, когда нижний уровень, похожий на ноги, выпустил балку с перчаткой, стараясь сбить соперника с ног. Шквал ударов посыпался после уклона. Нога в полете задела голову, пока, еще слабые руки, с трудом опирались о землю, позволяя ударить еще и по корпусу, сбивая боевую машину.
Одобрительные хлопки раздались внезапно. Пятый, подобрав полотенце, медленно стерла выступившую кровь на казанках, чертыхаясь, когда пуля пронеслась рядом с лицом. Следующий выстрел раздался в паре метров на четыре часа, Пятый, пригнувшись, спряталась за упавшей боевой грушей, стараясь прикинуть возможные варианты.
Слегка вытянув руку, девушка позволила способности проснуться, прорывая пространство. Нож-бабочка приятно лежал в руке, как родной, когда очередная пуля пронеслась рядом. Рванув вперед, Пятый подпрыгнула, пуская бабочку вперед, почти попадая острием по чужой руке. Плавные шаги. Продуманные движения. Откуда-то знакомая манера поведения помогала Пятому уклоняться и блокировать выпады, дающиеся с легкостью сопернику.
Удар правой, подсечка, прыжок. Легкий поворот вбок, выстрел, пока Пятый, пытаясь прийти от удара рукоятью. Перед глазами все плыло, позволяя сопернику приблизиться к девушке, роняя ту на землю и, сжав тонкую шею, начать душить.
Лицо было спрятано под массивным капюшоном, руки крепко держали шею. Хрипя и вырываясь, Пятый пыталась ударить напавшего, пока над ними не пронеслось что-то тяжелое. Напавший упал рядом, теряя сознание от встречи с предметов, встретившимся с его затылком. Куратор довольно улыбалась, когда Пятый, тяжело дыша, раскинула руки, пытаясь прийти в норму.
— Отличная работа, Пять, просто великолепная.
— Стерва, — ухмыльнувшись, Пятый присела, махая головой, поправляя волосы. — Кто этот бессмертный?
— Ну, — подойдя к неизвестному, Куратор, кончиком своих красных туфель стянула капюшон, рассматривая знакомые подросшие черты. — Скажем так, это твое задание, Пять.
— Задание? — Окинув мужчину взглядом, Пятый пожала плечами.
— Надеюсь, ты понимаешь всю свою слабость? Ведь если б не твоя любимая мамочка — лежала бы здесь красивыми трупиком.
— Меня сейчас вырвет.
Скривившись от сказанных Куратором слов, Пятый поднялась, потирая саднящую шею. А стерва, к сожалению, права — без ее помощи украшал бы этот зал труп.
Окатив привязанного гостя водой, Пятый присела на стул. Играясь с бабочкой. Девушка смотрела, с каким трудом вырывается из пустоты мужчина, пытающийся фокусировать взгляд сразу на всем. Подняв голову и встретившись с зелеными глазами, Пятый вопросительно приподнял бровь, пытаясь проломить пространство.