— Полтора года из пяти мы ломали твою подружку, полгода восстанавливали тело, а затем, когда психика дала полный сбой, начали эксперименты. Создавая кучу ядов, лаборатория пыталась создать то, что может блокировать память по крупицам, необходимым именно нам. Два года пришлось потратить на то, чтоб Пять забыла тебя. Оставшееся время детка тренировалась, правда способности ее подводили, выходя из себя, Пятый создавала разломы непроизвольно, но, даже из этого мы уловили пользу.
Вытащив шприц, Куратор откинула его в сторону, вытирая руки о белоснежный платок.
— Эта надоедливая особа умеет пытать людей, учась у лучших инквизиторов средневековья. Правда, ты появился слишком рано, Пятый, она не смогла показать весь арсенал на тебе и заслужила очередную порцию наказания. А пока мы общаемся с дочуркой, отсыпайся, впереди куча дел.
Войдя в свой кабинет, Куратор тяжело выдохнула, падая на мягкий стул и с наслаждением вытягивая ноги. Все шло как нельзя лучше, пока способности Пятого не пришли в норму, оставалось только дождаться, пока вторая Пятый придет вытаскивать мелкого засранца, запуская работу яда. Просто ждать.
Чувствуя легкость во всем теле, Пятый тяжело открыл глаза, ощущая что-то теплое на своем лбу. Затекшие суставы ныли, шея саднила от шипящей крови, а силуэт, мельтешащий вокруг него, раздражал. Простонав, Пятый выпрямился, с шипением растягиваясь во всю длину.
— Черт, — ругаясь, Пятый повернул голову вбок, рассматривая девушку. — Благодарности ждешь?
— Плевать, просто сваливай, пока она не пришла, — сев возле мужчины, Пятый кинула на него косой взгляд. — Что?
— Мне, конечно, приятно избавиться от этой штуки, но ты вообще кто? Бессмертная?
— Чего?
Удивленно вскинув брови, Пятый смотрела на мужчину, не понимая серьезно ли он. Его поднятые руки дрожали, потихоньку исчезая в синем свете.
— Издеваешься?
— Мм? — Почти разломив пространство, Пятый задержал вопросительный взгляд на женском силуэте. — Передай той твари, что нацепила сие бандуру на меня: я вернусь и порежу ей глотку.
Мужчина исчез, оставляя за собой шлейф терпкого кофе и метала, кровь этого мужчины пахла сильно, будто назло оставляя следы в этом помещении, где через минуту появилась Куратор, держа трость в руках. Дерево столкнулось с мягкой плотью, ломая кости и оставляя следы. Девушка молча согнулась, падая от удара.
— Продолжим наше веселье, детки.
***
Пятый с криком открыла глаза, садясь на кровати, но отступаясь, когда раненная рука заболела. Взглядом хватаясь за помещение, Пятый тяжело дышала. Теплая рука, потрепала взъерошенные волосы, девушка, сжав здоровую руку в кулак, подняла ее вверх, ударяя кого-то.
— Какого черта?
— Диего?
— Представь себе, — болтая рукой, Второй сел рядом с сестрой, разглядывая ее с ног до головы. — Как себя чувствуешь? Пять принес тебя и молча исчез. Во что вы уже успели вляпаться?
— Я не, — вздохнув, Пятый откинула голову назад, — не знаю. Прости, прошлое снилось, голова не хочет работать. Что мы пропустили?
— Помимо очередной пропажи Пятого? Ну, — достав ножик, Второй подкидывал его в своей руке. — Лютер предложил запереть одного из вас в подвале, где папа держал камеры для Вани.
— Мило с его стороны, кого запираем?
Усмехнувшись, Диего пожал плечами.
— Я предложил Лютеру спрятаться туда самому, раз он боится двух деток.
— Попрошу, одну детку.
— Пять, — кивнув брату, Диего кинул в него нож, попадая в бутылку, недопитую Клаусом. — Что за привычка исчезать и появляться в этом доме?
— Я просто заметал следы, ясно тебе? Иначе утром весь район стоял бы на ушах от двадцати трупов.
— Двадцати? Не перестаете удивлять.
— Так какой план? Даже интересно, что вы смогли придумать общими усилиями, если учесть, что большая часть интеллекта была не с вами.
— Его и запрем, — подмигнув сестре, Диего поднялся, показывая брату средний палец. — Ждем вас двоих в гостиной.
С непониманием Пятый еще раз осмотрелась в комнате.
— Где я?
— Тебе память отшибло от потери крови?
— Надеялась, что тебе отшибли язык, но все же, — указав на осколки бутылки, Пятый приподняла бровь. — Что бутылка Клауса делает в моей комнате.
— Поправка, моей комнате.
— Черт.
— Приятно познакомиться, номер Пять, — широко улыбаясь, Пятый издевательски потряс стаканчиком с кофе. — Чего кричала, словно режут?
— Прошлое приснилось, — протянув руку, Пятый хмуро уставилась на бывшего напарника. — Дай.
Переведя взгляд с девушки на стаканчик, Пятый потряс его, как бы спрашивая: это? Кивнув, Пятый с наслаждением осушила стакан, поднесенный к тонким губам. Держа девушка за шею, Пятый смотрел на раненное плечо, подмечая выступившую от резкого подъема кровь.
— Не торопись, апокалипсис подождет, пока ты допьешь мой кофе.
— Да-да, не порть момент, Пятый, хоть сейчас, — упав на подушку от потери опоры, Пятый возмущенно фыркнула, теряя Пятого из виду.
Вернувшись в комнату с перекисью и новой повязкой, Пятый осторожно развязал грязный бинт, кидая тот в мусорное ведро. Пальцы двигались осторожно, стараясь лишний раз не надавить на рану, осторожно обрабатывая ту.
— Не вспоминай ничего.
— Почему? Ты была очень плохой напарницей и у меня будет желание убить тебя?
— Да.
Вскинув бровь и замотав руку, Пятый отложил бутылку с перекисью, закидывая голову назад и вздыхая. Его рука крепко сжала руку Пятого, лежащую на животе.
— Моя семья ждет какого-то решения, но, я впервые не знаю, что должен сделать. Работая на Комиссию, думал лишь о том, как вернусь к ним, найду причину конца света и устраню ее.
— Тяжело стать этой причиной, верно?
— Есть такое, хотя тяжелее сдерживать свой характер в узде хоть какое-то время.
— Пятый, — сжав чужую руку в ответ, Пятый улыбнулась. — Они твоя семья, готовая встать горой не только за самих себя по одиночке, но и за каждого вместе. Имея такой подарок, ты вечно бежишь от него, пытаясь самостоятельно найти решение. Подумай о том, как тяжело им от этой новости, им сейчас страшно. Или стремление вернуться настолько эгоистичное, что ты готов наплевать на все?
— Я делаю все ради своей семьи, — Пятый прикусил губу, — пытаюсь делать. Любая капли крови на руках — ради них. А сейчас я впервые ощущаю себя беспомощным мальчишкой.
— Пятый, — юноша перевел взгляд на девушку, севшую к нему плотнее. — Просто позволь им помочь. Я обещаю, что мы спасем твою семью.
— К своей больше не горишь желанием вернуться?
— Нет, — улыбнувшись, Пятый уткнулась подбородком в чужую руку. — Их попросту не существует, теперь, когда путь к своим близким закрыт, я помогу спасти чужих.
— Не знаю, Диего вон, за пару дней уже прикипел к тебе, — улыбнувшись в ответ, Пятый осторожно задел пальцами шрам на виске девушки.
— Двух Пятых на эту семью? Боюсь, даже такой кремень, как Эллисон не потянет наши перепалки.
— Звучит, как типичная ванильная опера, где один из главных героев жертвует собой во благо.
— Тогда подвинься, хочу быть героем.
Прикрыв глаза и прижавшись к теплу руки, Пятый умиротворённо выдохнула, вспоминая единственный день, когда она, так же раненная ощущала его тепло рядом с собой. Дыхание Пятого опаляло кожу на ухе, рука изучающе блуждала по шрамам на правой руке, вычерчивая подушечками клеймо Амбреллы.