Пятый вздрогнула, когда теплые пальцы свободной руки Пятого коснулись выглядывающих шрамов.
— Такое чувство, что такое уже было. Правда кое-что изменилось.
— Разве что шрамов стало больше, да и ты в теле своей младшей проекции.
— Все с заданий?
— Что? А, нет, очень много оставил отец или Куратор, я не очень сговорчивая была во время приобщения к ее секте «Господство над Комиссией».
— Если я скажу, что ты сейчас сидишь передо мной без одежды, твое лицо быстро станет красным или это дело привычки?
Откашлявшись, Пятый легла на кровать, тихо смеясь. Держа руку Пятого, девушка потянула его на себя, вынуждая опереться на руки по бокам. Вопросительно вскинутая бровь, голова слегка склонилась вбок, прямо как тогда в больнице. Перед прощанием.
— Не хватает пистолета для угрозы или бабочки, чтоб антураж прощального дня воцарился в этой комнате.
— Адреналина не хватает? Могу устроить взбучку, пока твоя рука еле двигается, считай, легкая победа в моем широком кармане.
— Если бы ты понимал, о чем я.
— Так важно знать прошлое, Пять? Или я не помню, как были близки после драк? Тогда я готов отказаться от своих слов, — Пятый тихо смеялся, рассматривая девушку.
— Думаешь, что мы спали? Ты вообще, как себе это представляешь, тупица?
— С приставленными ножами к глотке, громким крикам, когда холодный ствол упирался бы в больные ребра и эйфории после.
— Вау, — присвистнув, Пятый склонила голову вбок. — Это еще что за мысли? Хотя, можешь не отвечать, уж мне ли не знать, сколько женщин после твоего побега побывало у тебя за все времена.
— У меня? Совсем уже с головой не дружишь?
— Ага, обезумила на почве ревности, знаешь ли. Я жила в Комиссии, Пять, все отчеты из рук Куратора попадали в мои поздними ночами, пока тело набиралось сил.
— Может я нагло врал?
— Ты нагло блефовал, максимум, видно было, что последние года на заданиях ты занимался больше расчетами, потерянными из-за меня.
— Ах, да, ты же не расплатилась за мою долгосрочную службу в Комиссии.
Открыв рот для слов, Пятый замерла, ощущая чужие губы на своих. Когда-то давно они прикасались друг у другу, поя алкоголем, дабы залатать раны на бессознательных телах, но чтобы вот так, без какой-либо причины, с такой неожиданной нежностью?
Пятый склонился ниже, сжимая темные волосы, вынуждая Пять шипеть сквозь поцелуй. Кусая губы в кровь, Пятый не отводил взгляда от бывшей напарницы, ловя на себе вопросительные взгляды зеленых глаз. Отстранившись и уткнувшись лбом в чужой, Пятый выдохнул, ровняя сбившееся дыхание.
— Я помню в больнице, — тихо начал Пятый, поглаживая пальцами прохладные щеки. — Смотрел на обожженное тело надоедливой девушки, прощаясь с ней, мечтая это сделать еще на первом году образовавшегося дуэта. Но в тот момент, глядя на все, стало как-то не по себе. Возможно, мы и правда за столько лет притерлись. Привкус жженой плоти еще долго оставался на губах после того, как твой любимый ножик встретился с лобиком, отправляя в страну сновидений.
— У меня после того удара голова месяц не проходила, знаешь ли. Это надо было додуматься усыплять поврежденную плоть таким ударом.
— Возможно, — широко улыбнувшись, Пятый пожал плечами. — Кто ж знал, что поручение Куратора пройдет годом для моей языкастой напарницы.
— Оно хоть того стоило, задание твое?
— Я не знаю. Просто помню палату, тебя, всю такую не такую, в ожогах, удар и прощание.
— Ты даже попрощался? Как любезно с твоей стороны сделать это пока я в отключке.
— Согласен, это выше всяких похвал.
— Только в следующий раз кофе не пей, когда захочешь, ну мало ли, поцеловать.
— Учту на будущее, — уткнувшись губами в лоб Пятого, юноша вздохнул. — Если еще пять минут мы будет заставлять мое семейство ждать, Диего или Клаус поднимут свои задницы и придут сюда.
— Не будем смущать твоих братьев столь странной ситуацией.
Поднявшись, девушка, не стесняясь своей наготы подошла к шкафу, доставая форму Академии. Одеваясь, Пятый косо смотрела на юношу, сидящего на кровати и изучающе смотря на все шрамы. Впервые смущенно отведя взгляд, Пятый прокашлялась.
— Смущение от вида или количества?
— От их безобразия и количества.
— Расскажешь старому доброму, — от слова «добрый» Пятый засмеялась, пока они спускались на первый этаж, — хорошо, старому злому напарнику.
— Возможно, когда конец света будет дышать в затылок и мы с тобой станем чуточку добрее, я расскажу, опять.
— Опять?
— Но ведь я не сказала, что мы не спали.
Харгривзы молчали, когда Пятые вошли в гостиную, садясь друг напротив друга. Одетые в одинаковую форму, причесанные в одной манере, слегка взвинченные. Подсев рядом с сестрой, Клаус взял Пять за руку, измученно улыбаясь ей. Разговор предстоит нелегким.
Братья и сестры спорили, выдвигая свои варианты развития: Лютер настаивал на изоляции одного из Пятых, Диего молча сверлил Первого, намереваясь кинуть в него ножи. Клаус то и дело шикал в пустоту, продолжая держать руки новоявленной сестры. Эллисон и Ваня пытались рассуждать логически, взвешивая все плюсы и минусы любого выдвигаемого плана.
— Пятый, ты чего язык проглотил? — Отвлекаясь от мыслей братоубийства, Диего словил тяжелый взгляд, направленный в сторону девушка.
— Я должен вспомнить.
— Ты должен катиться в лес, а не вспомнить.
— Может где-то была допущена ошибка, поэтому мы оба находимся в одной реальности, угрожая своим существованием моей семье.
— Пятый, какая разница кто и что помнит? Сейчас важнее найти способ не дать вам.
— Что, Эллисон? Подраться? Убить друг друга? — Вскинув бровь, Пятый поднялся, становясь возле картины со своим портретом. — Любое глобальное явление имеет свою базу — начало, взятое из одной временной точки.
— А эта ваша Куратор? Она может знать?
— Не знаю, Ваня, впервые я не знаю, что может твориться в голове этой женщины. Поэтому я должен вспомнить.
— Ты должен послушать свою семью и умолкнуть. Лютер прав, нужно изолировать одного языкастого Пятого, дождаться судного дня, пережить его и все.
— Ну сядешь ты в эту клетку, а дальше что?
Пожав плечами, Пятый одобрительно улыбнулась Клаусу, чьи пальцы бережно поглаживали шрамированные участки руки. Кинув нож в стол, Диего поднялся.
— Почему она должна лезть?
— Диего, с каких это пор ты на стороне этой выскочки?
— С тех пор, как она стала ближе родного брата.
— Прекрасно, все семейство встало на сторону той, кто в первый же день почти предала их. Прекрасно.
— Пятый, послушай.
Оказываясь возле девушки, Пятый, схватив ее за горло, приподнял, смотря в зеленые глаза.
— Нет, это ты меня послушай. Я предупреждал, что убью любого, вставшего у моей семьи на пути.
— Поэтому ты и должен быть с ними, Пятый. Я уже потеряла семью, знаю каково это осознавать, что к ним ты не вернешься.