— Это так ты просишь помощи, Пятый? Как мило, растешь, — улыбнувшись уголками губ, мужчина приподнял стакан. — Ты ведь придушила нашу основную цель?
— Будто был выбор, — нахмурившись и отпив немного кофе, Пятый смотрела на Париж. — Слишком легкое задание.
— Тоже заметила. Да, Комиссия либо издевается, давая уже третью простую семью под твои молочные зубки или что-то задумала.
— Говори вещи своими именами, малыш Пятый, Куратор, а не Комиссия.
— Чей-то язык с каждым годом становится все длиннее и длиннее, мое присутствие так сказывается?
— Умерь свое раздутое эго, Пятый и смени тему, пока бабочка не оказалась в твоем плече.
— Сделаю вид, что боюсь тебя и твой ножичек.
— Куда мне уж до тебя, великого Пятого, способного убить толпу наемников за две секунды.
— Полторы, попрошу.
Подняв руки вверх, девушка кивнула, соглашаясь отдать первенство Пятому в этом споре. Мысли вновь перенеслись к семье.
— Ты скучаешь по ним, Пятый?
— Иногда даже они бывают милыми. Но я хочу спасти их, считай это комплексом неполноценности, эту манию вернуться, но.
— Семья ведь, да?
— Что-то вроде того, да. Это морально тяжело, даже для такой бессердечной твари, как я — видеть смерть близких и понимать, что будь ты там, — спас бы.
— Ты не виноват, Пятый. Это все отец, вечно указывающий как жить и что делать.
Легкое удивление на лице Пятого улетучилось за секунды, меняясь вновь на серьезное. Женский взгляд был устремлен на чужие ямочки на щеках, появляющиеся во время улыбки Пятого.
— Что?
— Ничего, пей уже молча.
— Нет-нет, скажи, эта улыбка появляется крайне редко.
Устало выдохнув, Пятый запустил руку в волосы, крепко сжимая их.
— Какая «эта», хм? Любитель придумать себе того, чего нет.
— Довольная, словно это ты и хотел услышать об отце.
— Ох, я и без тебя знаю, какой папа говнюк, спасибо. Уверен, что наши старики похожи до ужаса.
— Теперь ты начал много болтать, стареешь, Пятый.
— Твоя компания портит, Пять.
— Послушай нас кто со стороны — рехнулся бы, путаясь в том, кто о ком говорит.
— Пытаешься напроситься на имя?
Пожав плечами и осушив стаканчик, девушка поднялась, садясь на перила, слегка качаясь на них.
— Сбрендила, дурочка?
— Все еще напрашиваюсь на имя.
— Не заслужила, — протянув каждую гласную, мужчина поднялся, скрывая руку в карманах брюк. Такой привычный уже жест заставлял улыбнуться.
— Ведь можешь не быть говнюком, Пятый.
— Просто атмосфера здесь особенная, не хотелось ее портить твоими хриплыми криками и мольбами о пощаде. А уж голос твой с радостью бы приглушил, дабы насладиться уютным Парижем вдоволь.
Кивнув и замолчав, девушка продолжала слегка покачивать ногами, крепко держать за перила. Ее рука случайно коснулась теплой руки Пятого, вынуждая того перевести взгляд. Расслабленное выражение лица, легкая, довольно безмятежная улыбка и огни Парижа, горящие в зеленых глазах.
— Мы оба заслужили насладиться этим городом.
— Опять твои жуткие недокомплименты? Сегодня явно удивительный вечер.
— Закрой свой рот, пожалуйста, спасибо.
Отчеканив, Пятый оперся локтями о железную перегородку и задевая чужую руку, слегка опираясь на нее головой. Женская голова опустилась вбок, едва касаясь чужой макушки. Даже таким двум бессердечным убийцам, как два Пятых необходим покой.
***
Пятый резко осел на диване, хватаясь рукой за гудящую голову и ругаясь себе под нос. Приснившееся, словно огромная волна, накатилась на него, увлекая за собой без возможности вдохнуть полной грудью. То, что видел Пятый все еще стояло перед глазами: ночной Париж, огни города в зеленых глазах и безмятежность, не чувствовавшаяся им почти все годы работы в Комиссии.
Организм требовал кофеин. Поднявшись на ноги, Пятый, шаркая ногами и пряча руки в карманах, направился на кухню, еле урывая чьи-то громкие голоса, спорящие между собой.
— Подумай над тем, Диего, как не быть похожим на отца.
Поймав протянутую кружку прежде, чем держащий ее житель Академии двинулся вперед, Пятый отошел вбок, улавливая витающее напряжение в воздухе. Отпив кофе и выругавшись, Пятый вылил содержимое в раковину, стараясь смыть во рту привкус дешевого напитка.
— Что за душераздирающая сцена, Диего? Опять угрожал ножами этой дурочке?
— Пятый, ты можешь не быть таким ублюдком, какой есть?
Раскинув руки в стороны и широко улыбнувшись, Пятый кивнул.
— Но так будет только скучно, не так ли? В этом доме есть нормальный кофе?
— Папа не любил кофе, — вошедшая Эллисон широко зевала, потирая глаза. — Я думала это ты только что ушел из Академии хлопнув дверью.
— Нет, с чего бы мне?
— Даже не знаю, Пятый, лучше ты скажи, почему о тебе лишь такое мнение.
— Лютер, ты как всегда вовремя со своей ненужной нотацией.
— Мы можем обсудить произошедшее?
— Надо же, Ваня, почти все великолепное семейство в сборе. Что ж, мнение Клауса мне не интересно, поэтому давайте поговорим.
— Скажи правду, Пять, что здесь забыла эта, как ее? — Пытаясь вспомнить, Диего подкидывал нож, смотря, как острое лезвие зажимается между пальцами.
— Куратор, Диего. Ну, с чего бы начать? Я много лет работал на Комиссию — сборище фанатиков, следящих за временными аномалиями. Как только находится одна — на ее устранение отправляются плохие дяди, в чьи обязанности входит устранение проблемы.
— То есть убийство?
— Верно, Эллисон. Мы убивали тех, кто мешал ходу истории. Договор между мной и Куратором заключался на пятьдесят лет. Прошло всего сорок восемь.
— Решил пойти в отставку?
— А вот тут, мой дорогой Лютер, самое интересное.
Подойдя к обеденному столу и уперевшись в него одной рукой, Пятый указательным пальцем ткнул себе в лоб.
— Они стерли промежуток времени, скорее всего небольшой, но черт его знает как такое вышло.
— Может это сделала эта твоя злобная копия.
— И вовсе не злобная, — почти влетая в кухню, Клаус держал впереди себя бутылку и стакан, стараясь не вылить из него виски. — Диего, ты жесток. Даже Ване она понравилась.
— Соглашусь с Диего, эта моя копия выводит из себя.
— Но ведь она говорила, что вы работали вместе много лет, как ты можешь не помнить? — Голос Вани был тихий и монотонный, в ее руках была кружка с остывшим чаем, а под глазами огромные синяки.
— Не знаю, Ваня, но до судного дня всего пять дней, а я ни на шаг не приблизился к его разгадке.
— Должно ведь быть что-то, что вызовет его? — Метнув нож в стол, Диего выпрямился. — Надо искать.
— Решили помочь? Как благородно, только вы ничем не сможете помочь, никто не поможет.
— Тебе надо больше отдыхать, Пять, мы попытаемся что-то выяснить.
— Интересно как же, Лютер? Прочешите книги? Манускрипты? Что?
— Мы попытаемся, — стукнув кулаком по столу, Лютер поднялся со стула, кидая на Пятого напряженный взгляд. — Ты так и будешь плакаться или поможешь нам?
— Что? Академия Амбрелла снова в сборе?
— Да, Клаус, пора поработать вместе.