— Дорогой мой, не торопись, — его спутница платком вытирала слюну. — Он сегодня чересчур активный, — сказала дама, обращаясь к продавщице.
Старик с улыбкой до ушей оглядывал весь магазин. Тело конвульсивно дергалось, а правая рука делала непонятное движение. Джерри смотрел на Марка и не то рычал, не то сопел, не то плакал. По телу Марка побежали мурашки. Раньше он никогда не видел инвалидов. Он стоял и наблюдал абсолютно беззащитного человека, который самостоятельно не мог поднять ложку с супом…
— Он благодарит вас за помощь, — сказала даму Марку.
«Благодарит за помощь? Как из этого мычания можно извлечь какие-либо слова?»
Марк смотрела на очки Джерри, пытаясь «пробить» взглядом черные стекла и увидеть глаза страдальца. Тот задергал головой и снова замычал.
— Ему очень понравился ваш браслет, — перевела женщина. — Он говорит, что видел его у кого-то в Сентлере.
— В самом деле? — Марк посмотрел на браслет, а потом на женщину.
— Джерри говорит, что видел его на руке у человека, который сломал телефон у магазина.
— Ммм, — теперь настала очередь Марка, чтобы мычать. — Простите за мой вопрос, — не выдержал Марк. — А что с ним?
— Мы попали в аварию…двадцать лет назад. Я сидела впереди и в момент удара в другой автомобиль, мое сиденье слетело и врезалось в Джерри. Его доставали из машины шесть часов. У него было сломаны руки, одна нога и поврежден позвоночник. Он пробыл в коме около полугода, — дама погладила Джерри по голове. — Из комы он вышел уже таким. Мы торопились на самолет, собирались отправиться в медовый месяц, но судьба распорядилась иначе. Да, Джерри? — она с улыбкой взяла его за левую руку.
У Марка пропал дар речи, он посмотрел на Джесс. Она стояла, глядела на Джерри, готовая разрыдаться. В тот момент, всего за каких-то десять минут, Марк поменял свое представление о любви к ближнему. Подавляющее большинство людей влюбляется во внешность, в тело, в деньги и тому подобное. Любовь — это не физическая близость, не приятное времяпрепровождение и прочая чепуха. Любовь — это когда больной отец мочится в штаны, а ты усаживаешь его на стул и спокойно переодеваешь. Любовь — это когда мать-алкоголичка умирает, а ты рыдаешь, заламываешь руки и говоришь, что потерял самое дорогое на свете. Любовь — это когда через день после свадьбы твой возлюбленный попадает в страшную аварию и на всю жизнь превращается в овощ. А ты до конца его непонятной жизни кормишь с ложечки, носишь на руках в прямом смысле и говоришь, что жить не можешь без него. Глядя на седую даму, Марк стоял и понимал, что не смог бы жить так.
— Все хорошо, мой дорогой? — с улыбкой спросила женщина.
Марк растерянно посмотрел на нее.
— Да, все прекрасно…
— А по тебе так не скажешь, — её улыбка стала еще больше.
«Она бывает когда-нибудь серьезной?» — подумал Марк.
— Нет, правда, все хорошо. Джесс, ну что идем? — обратился Марк к своей спутнице.
— Да-да, мы спешим, — подхватила Джесс. — Всего хорошего вам! — она открыла дверь и покинула магазин.
Марк еще колебался долю секунды, потом, наконец, не выдержал и сказал женщине за кассовым аппаратом:
— Извините, что устроил скандал из-за ерунды. Нервы ни к черту…
— Я и не заметила, — сказала ему в ответ продавщица, хотя по её тону и взгляду слова казались ложью. — Все хорошо, сынок!
Пожилая дама удивленно смотрела на них. Марк покинул магазин, прежде чем она успела спросить его о чем-либо.
Марк шел к Форду и подкидывал ключи в воздух. Настроение было хорошим и подавленным одновременно. Джесс уже сидела в машине и курила. Её взгляд тупо уставился в одну точку.
— Эй, Джесс! Мы еще никуда не едем! Может, ты будешь дымить на улице?
Она сделала последнюю затяжку и выкинула сигарету в окно. Марк сел в машину, вставил ключ в замок зажигания, казалось, в десятый раз за сегодня завел двигатель, и Форд Торино «запел» своим ровным баритоном. Марк тронулся с места. Проехав метров десять, машина заглохла.
— Твоя тачка сегодня повторит судьбу моей, — Джесс смотрела на Марка хмурым взглядом.
— Ерунда, ничего подобного! Ты как, в порядке?
— Да, в полнейшем…
— Полчаса назад ты была совершенно другой или мне кажется?
Какое-то мгновение она молчала. Марк, воспользовавшись паузой, снова завел машину. В этот раз Форд хорошо тронулся и ровно поехал. Марк решил ехать той же дорогой. Несмотря на то, что она была до ужаса разбитой, в Сентлере она являлась «магистралью». На обратном пути почему-то трясло больше обычного. Машину кидало из стороны в сторону, и в один момент Марк подумал, что сломал глушитель об кочку.