— Какие-то неутешительные слова, — усмехнулась Джесс.
— Ладно! — Габриэль встал, — я не могу чесать языком целый день! Мне нужно идти в лес.
— Зачем? — спросил Марк.
— Обычная прогулка. Дома я только ночую! Две трети всего времени я провожу в лесу.
— Ты надолго? — спросила Джесс.
— Не знаю, часа четыре меня точно не ждите!
Габриэль задвинул стул под стол, затянул ремень и пошел к выходу.
— Возьми поесть, — сказала ему Эвелин.
Джесс удивленно похлопала глазами, а Марк настороженно посмотрел в угол Эвелин, не веря своим ушам.
— Хорошо, — мягко произнес Габриэль не глядя на Эвелин. — Располагайтесь, делайте, что хотите, но за территорию дома не смейте выходить. Эвелин проконтролирует, — он взял с тарелки остатки вяленого мяса, засунул их в карман и покинул гостиную.
День давно перевалил за полдень. Марк встал с дивана, потянулся и стал расхаживать по комнате. Джесс сидела и задумчиво смотрела на пустой камин. Эвелин больше не напевала, а внимательно следила за ними. Марк пересекся с ней взглядом. Ему очень хотелось поговорить с ней об Апокрифос, но он знал, что она будет молчать. Марк никогда раньше не слышал о таком культе. Он сотни раз ездил в Траунд по одной и той же дороге, но ни разу не встречал на ней никаких преступников или сектантов. Если верить Габриэлю, на трассе пропало немало людей. Марк считал дорогу до Траунда одной из самых спокойных и безопасных, а там, оказывается, убивали людей. А еще он считал, что все служители культа должны быть одеты в черные балахоны. Стив и Майк как-то не подходили на роль приспешников ордена Апокрифос. Вот Рафаэль и Маргарет другое дело. Размышления Марка прервала внезапно подошедшая Эвелин. Она села на диван рядом с Джесс и засунула ноги под себя.
— Дорогой, — обратилась она к Марку. — Принеси, пожалуйста, плед!
Марк немного опешил от такого поворота событий. То она молчит сутками, то сама напрашивается на разговор. Джесс, видимо, удивилась не меньше Марка. Она отодвинулась в самый дальний угол дивана и внимательно смотрела на неё. Марк осмотрел комнату и нашел плед в кресле. «А сама взять его не могла, да?» — с раздражением подумал Марк. Он пересек комнату, быстро поднял плед и отнес его Эвелин. Она жестом показала ему, чтобы он сел. Марк взял стул, на котором недавно сидел Габриэль, сел на него и уставился на Эвелин.
— Вы пара? — посмотрела она сначала на Джесс, потом на Марка.
— Нет, мы друзья, — сказал Марк.
— А разве пара не может быть друзьями? — с улыбкой спросила Эвелин.
— Может, но мы не пара, — спокойно повторила Джесс.
— Как вы сюда попали? — спросила Эвелин.
— Какие-то безумцы преследовали нас, — сказал Марк, чувствуя себя, как на допросе. — Габриэль привел нас сюда.
— Почему вы все время молчите? — не выдержала Джесс.
Эвелин улыбнулась и пропустила вопрос Джесс мимо ушей.
— Почему безумцы? — Эвелин посмотрела на Марка. — Если тебя хочет убить человек, значит он безумец?
— Да.
— Значит все убийцы — безумцы?
— Да, — резко сказала Джесс.
— За мое поведение вы, вероятно, считаете меня безумной! — С улыбкой сказала Эвелин. — Я тоже убийца?
— Нет, это другое! — сказал Марк.
— Вы украли у них вещь! Они хотели наказать вас за преступление.
— Наказать? — повторил Марк. — Убить двух людей из-за какого-то браслета? Это безумие!
— Безумие — вещь относительная. Каждый вкладывает в это понятие разное значение! — подметила Эвелин. — Что для тебя важнее всего, Марк?
Он не стал спрашивать у нее, откуда она знает его имя.
— Моя жизнь! — ответил Марк.
— Вчера ты убил человека?
— Да, иначе он убил бы меня.
— То есть ты убил его за то, что он покусился на твое самое дорогое — жизнь?
— Там было два варианта развития событий: труп либо я, либо он! Я выбрал второй вариант.
— Вот видишь, ты готов убить за то, чем дорожишь! Для кого-то та синяя штука была дороже всего, дороже жизни. Значит, если рассуждать так же, как ты, ты достоин смерти?
Марк начинал злиться на Эвелин. Её кидало из одной крайности в другую. Джесс сидела и попеременно смотрела на них обоих, видимо, ожидая продолжения.
— Я не согласен с вами, — ответил Марк. — Во всем должна быть мера. За убийство должны наказывать одним образом, за воровство — другим.
— Видишь ли, Марк, ко всем жизненным невзгодам можно подойти философски. Философия полна крайностей и абстрактных рассуждений. Бесполезная с одной стороны, она помогает взглянуть на мир совершенно иным взглядом с другой. Тебя сейчас волнует то, что вчера ты чуть не умер?