— Он лишит меня сущности.
— И что? Ты будешь счастлива и жива. Ты ни в чём не будешь нуждаться, — он слегка склонил подбородок, почти что игриво. — Я даже позволю жить тому, кого ты любишь. Это беспроигрышная ситуация для обеих сторон.
— За исключением богов, которых ты хочешь уничтожить, и тысяч, если не миллионов, людей, которые умрут.
Он пожал плечами.
— Последствия войны.
— Омерзительно, — сказала я.
— Это правда.
Мой живот мутило.
— Зачем ... зачем ты делаешь это?
— А почему нет? — он уткнул свой длинный палец на подбородок. — Слишком долго обитатели Олимпа восседали на своих тронах в бездействие. Позволив целому миру наводниться детьми полубогов и смертных, пока мы уединялись на горе Олимп. Мир должен быть нашим.
Я покачала головой.
— Мир принадлежит людскому роду.
— Мир принадлежит богам! — прорычал он, его глаза засверкали. — Мне и любому другому богу, который видит истину. Вот кому принадлежит мир.
Мои пальцы беспомощно сжались.
— Почему ты просто не отдашь меня Сету? Почему ты пытаешься убедить меня?
— Ну, на самом деле, я же не могу просто взять перенести тебя туда, не так ли?
— Ты ведь не всё продумал, верно? — я выдавила смешок. — Ты мог бы просто вырубить меня и запихнуть в машину. Зачем проходить через это?
Его брови резко опустились, а на челюсти заходили желваки.
— Есть кое-что. Ты не можешь заставить меня пойти с тобой, — мой пульс ускорился. — Верно?
Бог закипал.
— Ты — Аполлион. Поэтому я не могу заставить тебя, но не забывай, малышка, я могу, и я причиню тебе боль.
— Этой "малышке" с трудом верится в это, — смелость подпитывала мою браваду, что обычно никогда не было хорошей комбинацией. — Если конечно, ты не такой же, как и любой злодей, который хочет произнести длинную, неоправданно скучную речь, я бы посчитала, что ты относишься к больше-дела-и-меньше-слов типу бога.
Губы Ареса приоткрылись.
— Ты даже не представляешь. Законы, которые защищают Аполлиона, как и всё в природе — сбалансированы. В то время как тебя нельзя заставить внушением или с помощью рук, ты можешь быть убеждена некоторыми другими средствами.
— Ты никудышный торгаш, врёшь ты неубедительно.
Он издал низкий, глубокий ропот.
— Подчинись, или так тому и быть.
Я взглянула в жуткие, полностью белые глаза.
— Иди к чёрту.
На мгновение он выглядел едва ли не разочарованным, подобно недовольству, которое родители испытывают, когда их ребенок настолько глуп, чтобы что-нибудь постичь, но затем он широко улыбнулся.
— Не думаю, что Сету понравится это, но... ладно уж.
— Что?..
Арес рванул вперед, в долю секунды оказавшись передо мной. Все мысли о Сете тут же испарились, и инстинкт взял своё. Я призвала акашу, понимая, что она не убьет бога, но надеясь, что отправит его обратно на Олимп с поджатым между ног хвостом, но этому не суждено было случиться.
Он поймал мою руку за запястье и стиснул её с, что вероятно было, наименьшим нажимом, но острый всплеск боли заставил меня потерять концентрацию.
— Тебе не понравится моя убедительность, малышка.
А затем толкнул меня, и я ударилась об дверь с достаточной силой, чтобы это выбило из меня воздух. К несчастью, его речь Доктора Зло вовсе не была напыщенностью. Но если он может причинить мне боль, я могу вытерпеть это. Я не подчинюсь. Слишком многое было поставлено на карту. Слишком много жизней. Я смогу справиться с этим, и на всё, что я надеялась, так это, что он забудет об Айдене и Маркусе, когда он покончит со мной, или они смогут сделать всё как надо и свалить отсюда.
Я могу справиться с этим.
Оттолкнувшись от стены, я ринулась вправо и вытянула руку, но там, где находилась его грудь, уже было пустое место, и я ввалилась в него.
— Соскучилась по мне.
Я крутанулась, обнаружив его позади меня. Опустившись, я замахнулась ногой по его ноге... но попала лишь в воздух.
— Ты можешь продолжить в том же духе, если хочешь.
Подняв глаза, я обнаружила его, прислонившимся к двери, руки были скрещены на груди. Теперь я начинала выходить из себя. Вскочив на ноги, я набралась сил и толкнула себя в воздух, закрутив прекрасный удар-бабочки, который -
Сзади меня обхватили руки и вырвали из воздуха, и я изумленно ахнула.
Он держал меня, словно я была не больше, чем мешок риса.
— Я — бог войны, малышка. Нет ни одного движения, которым ты владеешь, ни метода ведения боя, ни маневра, которых бы я не знал.
Дерьмо.
— Я всегда буду на шаг впереди. Я всегда буду превосходить тебя. Ты не можешь бороться со мной.
Откинув назад голову, я нанесла удар по его широкому, твердому плечу. Затем я размахнулась ногой, но Арес отбросил меня в сторону. Споткнувшись, но устояв на ногах, я увидела, что передо мной его не было.
Вдвойне дерьмово.
Резво повернувшись, я нанесла удар в пустоту. Я развернулась обратно и неожиданно — милостивые боги — его рука оказалась на моем горле, отрывая меня от пола, пока я била и царапала его руку, я была слишком перепугана и отвлечена, чтобы попытаться снова вызвать акашу.
— Ты будешь мечтать о смерти к тому времени, как я закончу, — его пальцы впились глубже, перекрывая доступ кислорода. — Ты будешь умолять о ней всеми способами, которые я тебе перечислил. Ты сделала свой выбор. Посмеялась — и хватит. Игра окончена.
На душераздирающую секунду я было подумала, что он раздавит мою трахею, и я повторила себе снова, что смогу справиться с этим. Но затем я внезапно была отброшена назад в воздух. Я влетела в аквариум, пробив его. Острое стекло рассекло мою спину, когда вода и рыбы стали изливаться в обход меня.
Я ударилась об пол своим боком. Вибрирующая полосатая розово-красная рыба билась по мраморному полу. Втягивая острый вдох вопреки боли, я положила руку на пол и оттолкнулась, чтобы встать. Я заворчала, когда стекло вспороло мою ладонь. Кровь смешалась с водой.
Я могу справиться с этим.
Я встала, моё дыхание было рваным, когда я подняла голову.
Арес стоял предо мной. Не произнеся ни слова, он нанес мне удар тыльной стороной руки по лицу. Вспышки звезд наводнили моё зрение, подобно тому, как десяток фейерверков взорвались в небе одновременно. Я ударилась об кожаное кресло, стоявшее за столом. Кровь наполнила мой рот, когда я прервала свой полет, натолкнувшись на край стола. Что-то рассеклось. Моя щека? Всё лицо? У меня не было никого представления. И сквозь пульсирующую боль, я смогла расслышать их за дверью.
Я могу справиться с этим.
Схватив клавиатуру, я вырвала её и, развернувшись, махнула ею, нацелившись на его голову. Арес поймал клавиатуру и затем сломал её надвое, словно это была хворостинка.
Я отступила назад, наощупь ища что-нибудь. Кинжалы и мечи висели на стене, но он атаковал меня прежде, чем я смогла добраться до них.
Арес подобрал меня, словно я была всего лишь беззащитным котенком. Раньше, чем я смогла извернуться и освободиться, раньше, чем я успела вкусить примитивный страх, формирующийся в моем горле, он повалил меня, с силой ударив моей спиной об угол опрокинутого стола.
Я услышала и ощутила треск. Острая боль взорвалась вспышкой света, и затем одновременно все нервные окончания в моем теле в довершении воспламенились. Все мои чувства были перегружены, когда я соскользнула на пол, устремив взгляд на потолок.
Нечто разозлилось внутри меня. Я могла почувствовать это. Опаляющая боль бушевала во мне, подобно огнестрельному заряду. Я была влажной и теплой изнутри, и если бы я не была Аполлионом — если бы я была простой полукровкой или смертной — я поняла, чтобы Арес ни сделал, это было роковым.
Но я не могла умереть, и я не могла двигаться. Что-то всерьез было сломано. Кончики моих пальцев онемели, и я не могла почувствовать пальцы ног, но я чувствовала всё остальное. И я поняла, что, если кто и знал правильное место, в котором надо сломать позвоночник для того, чтобы кого-то нейтрализовать, но гарантировать, что они смогут при этом всё чувствовать, так это Арес.