Посмотрев влево следующего ряда, он увидел Дика Слэйтона, который направлялся к нему от терминала КЭПКОМа. Обернувшись назад к четвертому ряду, он увидел, как Крис Крафт снимает наушники и спускается вниз от терминала Управления полетных операций. Позади Крафта он увидел за стеклом наблюдательного зала Макса Фагета, главу отдела инженерных разработок Космического Центра, одного из первых людей, назначенных Бобом Гилруфом в Космические Силы, которые еще двадцать лет назад составляли костяк «НАСА». Фагет выбрался сквозь толпу из наблюдательного зала и направился в главный зал. Кранц вздохнул, бросил сигарету, которую он закурил в самом начале маневра «ПК+2», и погасил ее носком ботинка. Из этих троих Слэйтон подошел первым.
– И каков следующий шаг, Джин?
– Ну, Дик, - произнес Кранц, взвешивая каждое слово, - мы будем над этим работать.
– А я не уверен, что надо работать, - сказал Слэйтон, - Надо уложить экипаж поспать, правильно?
– Со временем, да.
– «Со временем» не годится, Джин. По расписанию они должны были лечь в постель еще двадцать четыре часа назад. Им нужен отдых.
– Я это понимаю, Дик, - начал Кранц, но, прежде чем он закончил мысль, из-за плеча послышался другой голос. Это был Крафт.
– Что с нашим планом отключения питания, Джин?
– Он готовится, Крис, - спокойно ответил Кранц.
– Мы готовы его выполнить?
– Мы готовы, но это долгая процедура и Дик предлагает сначала дать экипажу выспаться.
– Выспаться? - сказал Крафт, - Сон займет шесть часов! Уложишь экипаж до отключения питания и выбросишь на ветер драгоценные ресурсы. Кроме того, Лоувелл согласен. Ты, разве, не слышал его по радио?
– Но если ты сейчас заставишь их сонными выполнять сложную процедуру отключения, - сказал Слэйтон, - кто-нибудь что-нибудь скрутит. Я лучше потрачу дополнительную энергию, чем буду рисковать еще одной аварией.
Подошедший из-за Слэйтона Фагет приветственно кивнул Кранцу.
– Макс, - сказал Кранц, - Дик с Крисом предлагают свой вариант дальнейших действий.
– Пассивный тепловой контроль, правильно? - спросил Фагет таким тоном, как будто это было вне сомнений.
– «ПТК»? - громко встревожился Слэйтон.
– Да, - подтвердил Фагет, - Корабль уже несколько часов повернут к Солнцу одним боком, а другим - в космос. Если мы сейчас не повернем это барбекю, то заморозим одну половину приборов и перегреем другую.
– А вы представляете себе, какая нагрузка ляжет на экипаж, если их попросить выполнить разворот «ПТК»? - сказал Слэйтон.
– И какая нагрузка ложится на них для отключения питания? - добавил Крафт, - Я не уверен, что мы можем себе позволить такое в данный момент.
– А я не уверен, что мы можем позволить себе этого не делать, - возразил Фагет.
Дискуссия за директорским терминалом продолжалась несколько минут. Крафт, Слэйтон и Фагет так горячо отстаивали свои точки зрения, что люди у терминала КЭПКОМа и СВЯЗИ иногда косо поглядывали на них. Наконец, Кранц, который все это время не проронил ни слова, что было для него не типично, поднял руку, и все трое, по существу, его начальники, замолчали.
– Господа, - произнес он, - Благодарю всех за участие. Очередная задача для экипажа - выполнить поворот пассивного теплового контроля, - он повернулся и кивнул Фагету, а тот кивнул в ответ, - Затем они отключат питание корабля, - и он кивнул Крафту, - И, наконец, - сказал он, глядя с извинением на Слэйтона, - они пойдут спать. Усталый экипаж может переутомиться, но без корабля некому будет переутомляться.
Кранц повернулся к своему терминалу, а Фагет и Слэйтон собрались уходить. Крафт, однако, остался. Он сам работал за этим терминалом с 1961 по 1966 год, сам обучил Джина Кранца этой работе, а теперь хотел возразить на решение своего единственного протеже. Но прежде чем он произнес хоть слово, передумал и ушел. Какое бы решение ни принял руководитель полета, оно является законом, даже если противоречит всем инструкциям. Крафт сам ввел это правило несколько лет назад и сейчас не собирался его нарушать.
В течение последующих двух часов усталый экипаж неисправного корабля выполнял приказы Земли и лишь после этого получил одобрение на сон. Но даже тогда время сна было весьма ограничено: Хэйз удалился на три часа, пока Лоувелл и Суиджерт несли вахту в «Водолее» до его возращения.
Было уже за полночь. Время сна Хэйза подходило к концу, и двое мужчин, оставшихся у штурвала лунного модуля, украдкой дремали. Спать в холодной и шумной кабине «Водолея» было трудно, но, как оказалось, не невозможно. Фокус был в том, что вы убеждаете себя, что, на самом деле, не хотите спать, а только прикроете на минутку глаза, и что, если даже сознание затуманится и вы задремлете, плавая у приборной панели, то вы все равно начеку и в случае тревоги вы быстро проснетесь.
– «Водолей», это Хьюстон, - вдруг прозвучал в наушниках Лоувелла голос Джека Лусмы, КЭПКОМа ночной смены.
– М-м-м, да, - проворчал Лоувелл, пытаясь изобразить бдительность, - «Водолей» слушает.
– Ребята, пора вам ложиться спать, а Фреду просыпаться, - сказал Лусма.
– Принято, - пробормотал Лоувелл, - Собираемся это сделать.
– Вам отводится три часа. Возвращайтесь в 85 часов 25 минут, - сказал Лусма.
– Принято.
Командир протер глаза, сделал пару шагов спиной к туннелю и прыгнул в «Одиссей». Достигнув Хэйза, расположившегося в правом кресле, он потряс его, чтобы разбудить. Температура в командном модуле, по прикидке Лоувелла, была около 5 градусов. Однако вокруг спящего Хэйза сформировался тонкий слой воздуха температуры тела. В условиях невесомости отсутствовала конвекция, так как теплый воздух ни насколько не был легче холодного и поэтому не поднимался и не улетал.