Они были в море уже больше полутора часов, когда наконец впереди на горизонте показался Исла де Сангре. Им предстояло подойти к причалу, к которому подвозили заключенных. Сенека читала где-то, что устрашающая репутация панамской тюрьмы отпугивает приезжих, поэтому остров остается пустынным, за пределами колонии там практически нет других построек.
— Поскольку трудно найти и нанять лодку, у меня создалось впечатление, что сюда никто не ездит, — сказал Мэтт.
— Люди предубеждены относительно старой тюрьмы, — ответил Мали-Мали. — Так что два фрахта за одну неделю — это большая редкость. Два дня назад я отвозил еще одного человека.
— Может быть, остров потихоньку становится туристическим местом? — сказал Мэтт.
— Для моего бизнеса было бы неплохо, но вряд ли. На острове живет лишь горстка людей — несколько бывших заключенных да пара рыбаков. Они потому его и выбрали, что место уединенное. Они гостей не любят.
— Вы знаете профессора Роберто Флореса? — спросила Сенека. — Он вышел на пенсию и поселился на этом острове.
Капитан задумался.
— Некоторые зовут его Эль Ягуар, — добавил Мэтт.
— А, Эль Ягуар. Очень умный человек. Он живет в маленькой хижине возле старой тюрьмы.
— Значит, вы с ним знакомы? — уточнил Мэтт.
— Я не раз выпивал с Эль Ягуаром. С ним опасно держать пари, кто кого перепьет. — Капитан Мали-Мали сделал жест, как будто отпивая из невидимого стакана. — Он не любит чужаков. Эль Ягуар может спрятаться в джунглях не хуже кошки, в честь которой зовется.
— Ну, от нас он скрываться не захочет, — сказала Сенека. — Мы едем к нему в гости.
Капитан открыл дверь шкафчика под штурвалом, извлек оттуда литровую бутыль секо.
— Передайте это Эль Ягуару, чтобы уж наверняка с ним подружиться.
— Что это? — спросил Мэтт.
— Его любимый напиток. Из сахарного тростника. Он любит добавлять в него немного козьего молока. Seco con leche.
— Спасибо. — Сенека взяла бутылку и подняла, чтобы посмотреть жидкость на просвет. — Сколько мы вам должны?
— Ничего. Это подарок для моего друга. Скажете ему, что это от капитана Мали-Мали и, в зависимости от настроения, он либо сразу пригласит вас в хижину, либо достанет пистолет и пальнет в вас. Тогда секо поможет облегчить боль.
— Будем знать. — Сенека взглянула на Мэтта.
Капитан ловко подвел лодку к пристани и закрепил швартовом. Он помог Сенеке сойти на деревянный настил, потом привел лодку в равновесие, и Мэтт тоже выбрался.
— Чтобы попасть к Эль Ягуару, идите вон той дорогой, которая отходит от пляжа. — Мали-Мали указал на грязную дорогу между кокосовых пальм. — Через несколько миль она приведет вас к старой тюрьме. Его хижина на полмили дальше.
— Вы вернетесь за нами завтра рано утром? — спросил Мэтт, уточняя, понял ли капитан, о чем они договорились.
Капитан Мали-Мали ткнул указательным пальцем в небо.
— Если погода позволит. Удачи вам — и привет Эль Ягуару! — Он отвязал лодку и задним ходом отошел от причала. Потом, подняв волну, развернулся и вышел из защищенной подковообразной бухты в открытый океан.
Несколько секунд они смотрели ему вслед, потом пошли по неровному настилу причала к пляжу. Затем повернули на север, как показал Мали-Мали, и вошли в джунгли по остаткам сильно разбитой дороги: две параллельные колеи, между ними — трава по колено. По обе стороны ее окружали густые заросли. Из зарослей доносились крики попугаев ара и обезьян-ревунов, а в сотне футов впереди дорогу перешла довольно крупная игуана.
— Дома я засыпаю под запись звуков живой природы, — сказала Сенека. — Но здесь гораздо лучше, к тому же в стерео.
Через полчаса они увидели первые тюремные постройки — массивные бетонные конструкции, казалось, росли прямо из рыжей грязи и густого кустарника.
— Похоже, джунгли не теряли времени, отвоевывая это место, — заметила Сенека.
Ветви и вьющиеся растения переплелись со ржавыми железными прутьями решеток на окнах. Сидящая на крыше здания цапля окинула их подозрительным взглядом, взлетела и исчезла над джунглями. Полетела к океану.
Они приблизились к зданию, которое, видимо, некогда было главным; над дверным проемом можно было разглядеть крупную надпись «Penitenciaria».
За этим зданием стояли еще два — оба трехэтажные, с рядами пустых камер; оба осыпающиеся, с провалившейся крышей. Маленькие ящерицы сновали по разогретым бетонным полам и взбирались на исписанные стены; среди посланий от былых узников выделялось гигантское красное сердце и изображение Христа на кресте со словами: «Jesus es nuestro Salvador»— Иисус наш Спаситель.