Брали мы в роты солдат в основном из крестьян — уже начинался кризис и в деревнях стало опасно жить и многие уже бросали свои наделы и шли в города. Вот и профессия солдата стала востребованной.
да и пришлось делать свою меняльную контору — это такой прообраз банка. Выручка от продажи продукции с мануфактур надо было где-то собирать и находить применение этим деньгам. Деньги не должны лежать — они должны работать. Это был ещё тот геморрой — профессиональные финансисты это как правило люди определенной национальности, и они очень ревниво относятся к новичкам и с большим удовольствием разоряют новых конкурентов даже своей национальности, что уж говорить о иноплеменниках. Потому пришлось брать в эту контору только своих и запретить проводить операции самостоятельно. Все операции только с моего одобрения. Сколько раз нам предлагали выгодный обмен монет старых на новые даже не упомню. Фокус был в том, что старые монеты были из серебра, предлагаемые на обмен были очень новые и блестящие, но они не были серебряными. Это был биллон. Из этого металла выпускали монеты в Риге, Таллине, Любеке и прочих ганзейских городах. Чего только не предлагали и как не пытались наколоть. Но постепенно и мой управляющий чех смог работать самостоятельно. Но крупные операции всё равно только через меня.
Прошел месяц с тех памятных событий и мой лагерь посетил Альбрехт. Он с каменным лицом осмотрел мой учебный лагерь и предложил передать ему солдат — он меня берет к себе в качестве скажем так тренера для новобранцев. Пришлось отказать — больно умный парень Альбрехт. будем без этого умника выплывать из этого тридцатилетнего ужаса. Хитрожопость Валенштайна выплыла через пару дней после его визита. Мне привезли контракт от императора и патент на должность полковника. Оплата правда шла только с момента фактического заключения контракта и предварительной проверки полка.
Это было признание. Теперь выше меня только генералы, но в полку я хозяин и генералы мне не особо указ. Это было действительно хорошо, но теперь надо было набирать ещё шесть рот и ещё одну полковую батарею. Десять рот по двести человек это две тысячи плюс ещё пушкари и эскадрон рейтар и плюс запасные части. Короче мне надо четыре тысячи солдат плюс-минус. Вот теперь можно подумать и о земле, и о семье, и о будущем. Жаль, что в Москву не вернуться.
Впереди была долгая война, в результате которой погибнет практически ⅘ населения, проживающего на территории нынешней Чехии, да и вся Германия превратиться в пустыню. Гражданские профессии не дадут возможности прокормиться, только вооруженные люди будут иметь возможность выжить — небольшие шансы, но они хотя бы будут. В деревнях вообще выжить будет нельзя.
Потому я и создавал себе свою небольшую армию. Ставка на будущего генералиссимуса не сыграла. Его цинизм меня потряс до основания и теперь я ставил только на себя и создавал Частную Военную Компанию под свои интересы.
Глава 34
Солнце едва взошло над горизонтом, когда горожане уже начали собираться прохладным утром четверга 13 ноября 1617 года. Имперский город Нюрнберг, известный на всю Европу как цитадель закона и порядка, готовился к очередной публичной казни, и зрители из разных слоев общества спешили занять хорошие места до начала действа. Торговцы уже выставили свои лотки с нюрнбергскими колбасками, квашеной капустой и соленой сельдью, расположившись вдоль всего маршрута шествия на казнь, от ратуши до виселицы прямо за городскими воротами. В толпе звенели бутылками разносчики вина и пива, среди которых были и совсем дети. Примерно к десяти утра собралось несколько тысяч горожан, и дюжине или около того городских стражников, известных в народе как стрелки, уже с трудом удавалось поддерживать порядок. Пьяная молодежь толкалась и горячилась, распевая непристойные куплеты. Острый запах мочи и рвоты смешивался с ароматом жареных сосисок и каштанов.
Слухи о приговоренном преступнике, которого все называли «бедным грешником», разлетались в толпе моментально. Его имя Георг Карл Ламбрехт, 30 лет, уроженец деревни Майнбернхайм во Франконии. Хотя много лет он учился у мельника и даже успел поработать им, в последнее время бедолага занимался куда менее престижным делом — торговал вином вразнос. Все знали, что его приговорили к смерти за подделку большой партии золотых и серебряных монет вместе с братом и другими негодяями, которым удалось удачно скрыться. Но куда более интриговало зрителей то, что преступник был сведущ в магии, что он развелся с первой женой из-за измен и «таскался по округе» с ведьмой по кличке Железная Плутовка, имевшей дурную славу. Многие свидетели показали, что однажды Ламбрехт подбросил в воздух черную курицу и прокричал: «Узри же, диавол, вот твое лакомство, а мне отдай мое!», чем наслал смертельное проклятие на одного из своих врагов. Поговаривали, что его покойная мать тоже была ведьмой, а отца много лет назад казнили за воровство, и это наглядно подтверждали слова тюремного капеллана про яблочко, упавшее недалеко от яблони.