Я приказал ей соорудить самодельный пинцет из прутиков и собрать с десяток "короткостриженых". Один ведь хрен с фермой заморачиваюсь, так почему бы не поэкспериментировать заодно с выведением коротковолосой породы и этого "жгучего" шелкопряда? Не выйдет – так и хрен с ним, похерю, а если выйдет, так уход за такой породой и сбор коконов будет всяко удобен и малохлопотен по сравнению с "обычным". Потом, подумав, велел ей взять ещё столько же нормальных длинноволосых. Вспомнил, что наибольшей генетической изменчивостью обладают обычно самцы, и если взять только "мутантов", то велика вероятность, что все они как раз самцами и окажутся. Ну и как их тогда разводить? Добавлением обычных волосатых я обеспечивал практически гарантированное присутствие в отобранной партии хотя бы нескольких самок, а за счёт значительно большего процента коротковолосых в выборке можно было рассчитывать на значительное повышение их процента и в потомстве. В общем, поэкспериментируем…
С окончанием пахоты и сева удалось наконец заняться и фортификацией. За время ожидания, пока высвободятся люди, всё было уже обдумано и обговорено неоднократно. Да и будущий оборонительный периметр давно уже разметили. Начали, естественно, с рытья рва и насыпания извлечённого грунта в основу вала.
Сперва дело спорилось, но затем земля пошла каменистая – всё-таки предгорья Атласа. Зато извлекаемая глина и выворачиваемые камни заложили основу будущего запаса стройматериалов. Из глины параллельно начали готовить и саманные кирпичи.
А из просушенных кирпичей через недельку начали потихоньку и стену выкладывать. Тут дело даже при всём своём громадном объёме было, можно сказать, на мази – управляющий был в курсе моих планов и всю мелочную рутину решал сам, совещаясь со мной лишь по серьёзным вопросам.
А в нашей с Велией спальне уже вовсю шуршал вентилятор. Мне даже целиком его "изобретать" не пришлось. Пропеллер, ремённая передача с бечевой вместо ремня, да ветряк на вертикальной оси, работающий при любом направлении ветра – всё это напрашивалось само собой. Мешал лишь маленький пустячок – полное отсутствие идей, как это сделать из имеющихся материалов имеющимися инструментами.
Не знаю, сколько ещё дней я сушил бы над этим мозги, если бы не нашёлся тот, кто решил проблему чуть ли не играючи. Вышло же это дело так. Ещё в самые первые дни управляющий доложил мне, что прежний хозяин собираался продать старого раба. Прямо по Катону, млять! Не то, чтоб я был таким уж гуманистом-толстовцем, этот мир суров, а с волками жить – сам шерстью обрастёшь, но есть такой принцип – сказав "А", говори и "Б". Если уж я взялся за приведение в порядок морального климата на вилле в общем и целом, то и о подробностях не следует забывать. Ведь молодые рабы смотрят на то, как ты обходишься со старым и понимают, что и с ними в его годы обойдутся так же. Если люди видят хозяйскую заботу, так они и сами работают на совесть. Да и сколько там дали бы за начавшего дряхлеть старика? Озолотят меня эти гроши, что ли? Тем не менее, на физических работах толку от него было уже – почти как с козла молока, и с ним нужно было что-то решать. Поговорив со стариком, я узнал немало интересного.
Собственно, достаточно было уже и того, что старый сицилийский грек Диокл был одним из тех, кто строил эту виллу и знал её всю, как свои пять пальцев. Он же сделал и то водяное колесо, которое я видел ранее, использовавшееся для подачи воды из реки в оросительную систему виллы с помощью цепного насоса, аналогичного используемым в карфагенских многоэтажках. Нашёл он мне и сам насос, после чего мы починили колесо и восстановили механизм, избавившись от необходимости таскать воду амфорами. Но главное – после того как я, заинтересовавшись его технической подкованностью, пожелал узнать об её источнике, то выяснил, что Диокл – бывший раб самого Архимеда! И не домашний слуга, а раб-механик, собственными руками воплощавший в жизнь изобретения великого сиракузца. Строго говоря, он был не личным рабом Архимеда, а предоставленным в его распоряжение государственным, но какая на хрен разница? Когда я разговорил его – оказалось, что передо мной участник спуска на воду громадной "Сиракузии" – той самой, которую я видел в александрийском порту. Не обошлась без его рук и паровая пушка Архимеда – не та здоровенная, конечно, которая впоследствии обстреливала римский флот, а её первый прототип. Он много чего из архимедовских задумок делал собственными руками, этот Диокл. Проданный за какую-то провинность, о подробностях которой старик упорно помалкивал, незадолго до осады римлянами Сиракуз, он попал в Карфаген. Его новый хозяин-финикиец техникой абсолютно не интересовался, а интересовался лишь торговыми барышами, да сельской идиллией отдыха, так что прошлое нового раба его абсолютно не волновало. Строителем, носильщиком, землекопом и пахарем пришлось прозябать бывнему архимедовскому механику, и колесо с насосом – единственное, что ему было милостиво дозволено сделать по специальности. В общем, разобравшись с подноготной грека, я понял, что хрен я его кому продам, и не просите даже – самому пригодится. И, само собой, с этого момента больше он у меня ни на какие тупые работы не попадал, а получал от меня исключительно творческие задания.