– Не разгонит, – поправляет его Юлька, – Иначе это было бы известно. Правда ведь, Макс?
– Вроде, разогнать не должен, – припоминаю я то, что читал когда-то, – Часть полномочий только перетянет на суффета, то бишь себя, а часть – на Народное собрание. Ну и, вроде, ограничит срок пребывания в Совете Ста Четырёх до одного года. Сейчас они пожизненно туда попадают, а будут на год, а на следующий уже нельзя, только через год. Как в Риме, только в Риме исполнительная власть таким манером ограничена, а сенат нет, а тут Ганнибал собрался и законодателей в такие рамки загнать.
– А чё, коррупции тогда в натуре может меньше стать! – предположил Володя, – За год хрен успеют нужными связями обрасти!
– Ага, в теории! – хмыкаю я.
– А на практике чего?
– А ты прикинь сам. Я даже не буду говорить о способности кухарок управлять государством…
– Ну, так уж прямо и кухарок?
– Я утрирую для наглядности. Вот представь себе, ты – ну, не кухарка, а целый гончар-горшечник, гы-гы! Умелый, квалифицированный, сын и внук горшечников. Честный, работящий, уважаемый коллегами по ремеслу и соседями по дому и кварталу. В общем – авторитетный работяга. И вот избирают тебя в означенный Совет Ста Четырёх…
– Горшечника?
– А почему нет? Ганнибалу реальная власть нужна. А для этого ему как раз такой Совет и нужен, в котором подавляющее большинство ни хрена в государственных делах не понимает и поэтому тупо поддерживает своего компетентного лидера. "Какой рабочий от машина имеет умный голова?" – ради прикола я ввернул цитату из Демьяна Бедного, – Если он решит вопрос с оплатой этих выборных "народных представителей" – скорее всего, именно таких и наберёт. Но это – так, к слову. Итак, допустим, ты избрался, получаешь хорошее жалованье, руками больше не работаешь, в глине их не мажешь, а работаешь головой – ну, в глазах своих соседей-избирателей – обсуждаешь какие-то жутко важные вопросы, голосуешь за что-то там непонятное, что Ганнибал подскажет или кто из его людей, в общем – вершишь государственную политику. Поди хреново?
– Загребись! Предел мечтаний для простого работяги! Теперь он за Ганнибала кому хошь глотку порвёт!
– Ага, первые полгода. А потом призадумается о будущем. Год-то ведь кончится, а с ним – и срок полномочий. На второй срок избираться нельзя – никому нельзя, ни проклятым олигархам, ни ему, честному и правильному работяге. Год пройдёт, и куда ему – опять к своим горшкам?
– Ага, после того, как год политику вершил, гы-гы! Хотя – годик на своих горшках перекантоваться, потерпеть, а на следующий снова избраться…
– Если выберут. А выберут ли? Ведь наказов-то ему при выдвижении надавали вагон и маленькую тележку. А какие наказы у "маленьких простых человечков", ты представляешь? Реально все их удовлетворить?
– Да, всё хрен исполнишь… Популярность уже не та, могут и не выбрать…
– Вот именно. И тогда – обратно месить глину всю оставшуюся жизнь и терпеть насмешки каждого второго из соседей и ежедневное пиление жены. Весёлая перспектива?
– Жопа! Полная жопа!
– Вот и будет он вторые полгода думать об этой самой жопе. А теперь представь себе, что как раз в момент этих невесёлых размышлений к нему подкатывается толстосум и намекает, что можно ведь и солидную работёнку по истечении срока полномочий получить, только эту награду заслужить надо. Где-то что-то поддержать, где-то что-то отвергнуть, где-то на что-то глаза закрыть. В общем – помочь сейчас тем, кто поможет ему потом. Один из трёх может и окажется принципиальным и пошлёт подкатывающихся на хрен, а вот два других, скорее всего, согласятся. Так что в смысле коррупции – может и уменьшится, но вот намного ли?
– А хрен её знает…
С политики, как водится, переключились на светские сплетни. Тут, конечно, уже в основном бабы судачили – выпив, покурив… Мы-то ивовые листья курили, к которым привыкли уже как к обыкновенному ритуалу, и я с Васкесом лишь периодически обменивался тоскливыми взглядами, вспоминая о транзите настоящего американского табака, а вот для баб что этот настоящий табак – чёрный, сигарного типа, не наш вываренный – что ивовые листья, один хрен слишком крепко. В смысле – горлодёристо. И покуривают они поэтому то же, что и аборигены, то бишь коноплю. Спасибо хоть – не опиум…
Серёга с Юлькой ничего поделать не может и отрывается на "травке" сам, раз уж на вино приналечь не дают. Володя пробует урезонить Наташку, но Юлька тут же вмешивается в это дело, отстаивая женское право "поотжигать". И сразу же переходит к примерам из "высшего света", о котором обе наслышаны уже от соседок. А уж элита карфагенская "отжигает" так, как нам и не снилось. И, как и в нашем современном мире, образ жизни элиты служит излюбленным предметом для обсуждений среди "народных масс". Неважно, что нет газет, журналов, ящика и интернета. Где-то кто-то что-то мельком увидел или услыхал, где-то о чём-то домашний раб проболтался, где-то кто-то из самих участников "отжига" прихвастнул – и слухи ползут, обрастая от рассказчика к рассказчику всё новыми и новыми подробностями. И услыхавшая на рынке новость уже из десятых рук соседка с верхнего этажа, конечно же, знает всё "совершенно точно". И немалая доля правды в этих светских сплетнях таки имеется. И опиум "золотая молодёжь" покуривает, не одну только коноплю, и оргии на вечеринках в элитных домах устраиваются – и не только с рабынями и нанятыми шлюхами-профессионалками, а и со вполне "добропорядочными" девицами и женщинами. А чему удивляться, если в летний праздник Астарты толпы означенных "добропорядочных" под предлогом "священного обычая", на самом деле давно уже не обязательного, стекаются "оторваться" в её храм?