Во дворце адмирала собралось всё светское общество Николаева, и не только оно. Встретилось мне несколько незнакомых офицеров и даже один пожилой мужчина в недорогом камзоле, но он держался с отменной выправкой, и чужим не выглядел.
Грейг женат не был, так что над моей Катенькой взяла шефство жена крымского наместника и повела её знакомить с николаевскими дамами, хоть со многими моя жена была уже знакома по прошлому визиту в Крым.
— Кстати, господа, меня не поставили в курс, в честь чего сегодня праздник? — поинтересовался я после череды взаимных представлений.
— Формально, в честь годовщины успешного штурма острова Тенедос, который наш адмирал умудрился захватить быстро и с малыми жертвами.
— Прошу простить, но Тенедос — это где? — озадаченно поинтересовался я, тщетно пытаясь вспомнить, что я о нём знаю.
— Около Дарданелл, — любезно пояснил мне один из офицеров, и даже замер, ожидая, поинтересуюсь ли я, где же эти Дарданеллы находятся.
— Хм, вы сказали, формально из-за годовщины штурма, а на самом деле?
— На самом деле — мы не так часто получаем правдивые новости из Петербурга, тем более, доставленные на этот раз с большой скоростью, то есть, почти что свежие. Так что вы даже не надейтесь, что вашу жену наши дамы в ближайшие два часа отпустят, — хохотнул он, оглядываясь на плотно сбившийся женский круг.
Что могу сказать — вот уж попали мы, так попали. Впрочем, Пущин мне в помощь. Иван Иванович про все питерские слухи и сплетни куда лучше меня осведомлён. Да и Грейг не раз в Адмиралтействе побывал, так что от меня особых рассказов вроде не должны потребовать, а вот послушать со стороны будет интересно. Заодно к опальному вице-адмиралу присмотрюсь. Именно им оказался тот мужчина в штатском камзоле.
Начал, как ни странно, Пущин.
— Господа, у меня чрезвычайная новость, наш шлюп «Камчатка» пересёк Атлантику и обогнул мыс Горн, — помахал Иван Иванович над головой конвертом со множеством марок, — Наш с князем друг по лицею, Фёдор Матюшкин, прислал мне письмо с оказией. Сейчас они держат путь к русским владениям в Северной Америке. В Кронштадт надеются вернуться уже к концу этого лета, где и завершат своё кругосветное путешествие!
Раздались аплодисменты, которые и я охотно поддержал. Надо же, что русские творят — на шлюпе, да вокруг света… Помнится, он мне даже во время плавания по Финскому заливу не показался надёжным судном.
Пару тостов в честь отважных мореплавателей я поддержал бокалом лёгкого крымского вина, после чего мужское общество переместилось на веранду, где многие тут же закурили. И разговор само собой перешёл на политику. Больше всего офицеры интересовались с кем мы в настоящее время дружим и против кого.
— Император верен принципам Четверного союза, который был утверждён в Аахене, — уверенно изложил Грейг официальную точку зрения и повернулся ко мне, — А вы что думаете, Александр Сергеевич?
— Я считаю, что затишье продлится на ближайшие годы, но повоевать вы ещё успеете, — посмотрел я через свой бокал на оконный витраж.
— И с кем же?
— Англия сейчас начала с османами и персами заигрывать. А в Аахене у них была общая позиция с Пруссией. Сильная Россия многих пугает.
— Ну, Англия с нами воевать точно не станет. Где она и где мы! — хмыкнул адмирал.
— Сама нет, а вот флотом может поучаствовать.
— Вы что-то знаете?
— Всего лишь предполагаю, — пожал я плечами, а офицеры, которые нас слушали, приобрели задумчивый вид.
Эх, как жаль, что не могу я рассказать, как мы, русские, свои корабли в Севастопольской бухте топили.
Но нынче — шиш! Костьми лягу, но не дам такому непотребству случиться!
Глава 3
Историю опального вице-адмирала Сенявина мне Грейг рассказал.
Оказывается, в опалу Дмитрий Николаевич попал из-за того, что не стал воевать за французов против превосходящих сил англичан, а предпочёл сберечь доверенный ему флот. В итоге его ещё и уволили с ополовиненной пенсией, которой многочисленному семейству отставного вице-адмирала не хватает на жизнь.
Подробности адмирал Грейг знал не понаслышке, так как сам в это время служил под командованием Сенявина. Кстати, по поводу Тильзитского мира, который обнулил все их военные победы Грейг сокрушался не меньше вице-адмирала. Лихо они тогда флот турков расчехвостили и Константинополь в осаду взяли. А оказалось — всё зря. Ладно, хоть жизни матросов и офицеров сохранили и не дали потом потопить наши корабли в чужой войне.