Не успела от ворот отъехать карета с курьером, как сын слуги Степка примчался в кабинет и доложил, что во дворе меня дожидаются Антон Дельвиг и Фёдор Матюшкин.
— Скажи своей матушке, чтобы она на троих ужин приготовила. Ну и закуски какой-нибудь сообразила. А отцу передай, что я велел баньку затопить, — дал я распоряжение и пошёл встречать приятелей. — Ко мне одноклассники в гости пожаловали.
Почти до полуночи мы с приятелями парились, глушили алкоголь и болтали.
Антон поведал, что устроился в коллегию Министерства Финансов, но ищет пути, как бы перейти в какое-нибудь другое ведомство.
Фёдор рассказал о своём странствовании и о том, что за время кругосветки успел сблизиться с мичманами Литке и Врангелем. А ещё приятель хотел съездить домой и сетовал, на то, что его обделили орденом Святой Анны, поскольку он ещё не является морским офицером.
Я, конечно, мог посодействовать однокласснику с отпуском и заслуженной наградой, но тогда мне пришлось бы брать на себя долг.
Из биографии одноклассника я знал, что в конце этого года тот получит отпуск, а к февралю следующего его командир Головнин выбьет в морском ведомстве Фёдору звание мичмана и Анну третей степени. Так что я убедил приятеля, чтобы тот не хандрил и всё в его службе и карьере сложится хорошо.
— Может, девушек пригласим? — ближе к полуночи заплетающимся языком предложил Дельвиг.
— Вполне нормальное желание, — согласился я. — Только не в этот дом. Меня потом слуги жене сдадут. Да и каждая собака мой дом знает.
— Значит, мы сами к дамам пойдём, — заявил пьяненький Фёдор. — Князь, где у тебя ближайший салон, где примут таких красавцев, как мы?
На счёт красавцев, я бы поспорил. Никто из нас троих на роль фотомодели явно не тянул. Но адрес ближайшего публичного дома приятелям я подсказал. Сам же сослался на усталость и, проводив однокашников, брякнулся спать.
Первая наша остановка после Москвы была в Ревде.
Юрий Степанович что-то пытался возразить и привести какие-то аргументы, но мне было плевать. Мой самолёт и мой груз — как хочу, так и лечу. Кому не нравится — могут идти на Аляску пешком. Мне нужно было посмотреть, как обстоят дела на моём заводике, и я это сделал, посадив гидроплан прямо возле Демидовских цехов.
В целом приготовлениями к выпуску новых сталей я остался доволен. Две новых печи уже достроены. Руду и уголь постоянно подвозят. Неплохо бы ещё прокатный стан добавить, но в Нижнем Новгороде уже думают над этим вопросом.
Не всё, конечно, так гладко, как хотелось бы. Но нанятый мной в Туле и вышедший на пенсию оберцегентнер* Павел Петрович Дивов соответствовал своей фамилии и проявлял максимум смекалки и своих организаторских способностей, чтобы провести первую плавку к Рождеству.
* Оберцегентнер — штаб-офицерский чин 9-го класса в горном ведомстве Российской империи. Согласно горной табели о рангах, соответствовал чину капитана военной табели.
Следующая посадка была в уже Иркутске на Ангаре. Наш лоцман, пользуясь, случаем передал местным купцам распоряжения из главного офиса РАК и захватил целый мешок писем, адресованных жителям Петропавловска и Русской Америки.
Затем были Авачинская бухта с Петропавловском и Павловская гавань на острове Кадьяк, где мы оставили половину груза. В конце почти недельного перелёта мы приводнились в незамерзающем Ситхинском заливе, на берегу которого вокруг Михайловской крепости был расположен посёлок Новоархангельск, являющийся столицей Русской Америки.
Со слов Матюшкина я знал, что на данный момент в посёлке проживает две сотни русских и тысяча индейцев. Я, как человек, выросший в двадцатом веке, думал, что увижу национальное жилище индейцев.
Но как говорил любитель печной живописи кот Матроскин: фиг вам! В обычных деревянных домах местные индейцы живут. Сам я дома не подсчитывал, но навскидку что-то около сотни строений точно было.
Мало того в посёлке имеются церковь, начальная школа, судоремонтная верфь, цейхгаузы** и мастерские.
** Цейхгауз — здание или помещение, где хранились запасы обмундирования, снаряжения, вооружения, провианта и амуниции.