— Он имеет в виду, — вставил Моджеска, — коммодор Оменти установил, что этот закон позволяет заменить себя иным лицом в случае, если иначе поединок чести невозможен, в том числе если один из участников не принадлежит к Флоту.
Глаза де Жонси расширились, и Кальпурния поняла, почему Леандро улыбался. Сторона, которой бросили вызов, не могла участвовать в дуэли, и это означало, что у нее нет возможности назначить себе замену из Флота, но прецедент гласил, что в таком случае замену предоставляет член флотского комиссариата.
— Следовательно, капитан-привратник, сражаться ради сатисфакции вы будете со мной, как с заменой арбитра-сеньорис Кальпурнии. Коммодор Оменти предложил использовать для этого дуэльную арену на борту «Восходящего крестоносца», как нейтральную территорию, и будет осуществлять контроль. Как руководящий офицер он назначил дуэль на час третьей вахты, через два часа после окончания службы в память Тесейских мучеников. — Он отсалютовал де Жонси. — Благодарю вас, капитан-привратник. Увидимся на арене.
С этими словами комиссар развернулся на каблуках, вихрем взметнув черный плащ, и с прямой, как шомпол, спиной промаршировал обратно в двери, лязгая сапогами по палубе. Леандро и Кальпурния обратили на де Жонси спокойные, уравновешенные взгляды, но тот тоже повернулся и ушел прочь, сквозь толпу станционного персонала. Все они внезапно деловито занялись своими обязанностями, которые, по странному совпадению, еще миг назад требовали от них стоять в пределах слышимости.
— Шира, дромон, на котором я прибыл сюда, специально выделен для Арбитрес, — сказал Леандро, когда они стояли, безмолвно созерцаемые четырьмя молодыми людьми в колодках. — Я приказал вашему эскорту переместиться туда, чтобы они немного отдохнули и поели, — не стоит ли и нам заняться тем же самым? Может быть, даже угоститься кое-чем необычным и изысканным. Несмотря на то что в это время года положено быть аскетом, я не могу избавиться от чувства, что мы, пожалуй, заслужили немного отдыха и можем себя вознаградить.
— Опять этот рекаф с бренди? Я заметила, что вам он очень нравится.
— О нет, никакого алкоголя. Вчера мне удалось завладеть двумя кувшинами сиропов с архипелага Шиква, каждый из которых подходит под немного иначе заваренный кофе. Каюсь, я настолько потакаю своим желаниям, что взял их с собой.
— Думаю, Нестор, вы на меня их только зря растратите. У меня, по гидрафурским стандартам, очень непритязательный вкус.
— Сиропы — это что-то вроде фирменной особенности гидрафурской кухни, — сказал Леандро. — Был, конечно, продолжительный период, который кончился примерно во время экклезиарха Тора, когда определенным видам сваренных напитков позволяли кристаллизоваться и подавали в виде порошка или смолы. Из-за этого стали популярными определенные техники приготовления, но переход к приправам, основанным на сиропах, можно отследить у переселенцев из внешних миров сектора Колонна, с прибытием которых появились… Я опять ушел в разглагольствования?
Кальпурния улыбнулась:
— Да, немного. И у меня есть другие дела на этой станции. Но однажды, арбитр Леандро, я постараюсь найти аспект гидрафурской культуры, о котором вы не сможете с ходу прочитать мне лекцию.
— Задача, которую многие стремились решить, но никто так и не одолел, — весело ответил Леандро. — Ну что ж. Нас не пригласили на богослужение в часовню Флота, поэтому сегодня мы почтим память Тесейских мучеников короткой службой на борту «Геодесса». Предлагаю и вам подняться на корабль и присоединиться, если получится, — боюсь, что стремительная смена событий не дает вам следовать религиозному долгу. Но, если не вмешаются обстоятельства, я еще увижу вас в дуэльном зале «Восходящего крестоносца».
Они отдали честь друг другу, и Кальпурния не смогла устоять перед тем, чтобы бросить последний удовлетворенный взгляд на людей в колодках, прежде чем удалиться к медицинским покоям.
В галерее стояли деревянные скамьи, настолько узкие и так часто наставленные, что голова человека в одном ряду торчала практически между коленями того, что сидел за ним, а макушки зрителей в верхнем ряду задевали низкий потолок. Перед первым рядом проходили перила. За ними был глубокий ров — примерно метр пустого пространства, а дальше шла дуэльная арена «Восходящего крестоносца», полоса пористого пластика, мягкого и шершавого, чтобы ноги не скользили. Она была четыре метра шириной и примерно десять длиной, в обоих ее концах находились небольшие дверные проемы. Ее заливал густой желтый свет прожекторов, которые, как предположила Кальпурния, воспроизводили природное освещение Гидрафура. За полосой она видела отблески позументов и медалей на такой же галерее, которая была полна офицеров.