— Я понимаю. Мы в патовой ситуации, которую создали не вы и не я.
Санджа ничего не имел против арбитра-сеньорис и искренне хотел помочь. Но на миг он не мог не почувствовать веселье. Хотя механикусы обладали абсолютной властью, у них не было почти никакой возможности просто прийти и взять власть над другими Адептус, как это могли сделать арбитры, и он подозревал, что подобные безвыходные ситуации у него случаются чаще, чем у нее. Он решил попытаться еще раз.
— Как осуществляется инженерное обслуживание крепости, арбитр? Кто ухаживает за вашими системами — техножрецы или миряне?
— Миряне. Здесь то же самое, что и в других наших крепостях: мирские техноадепты, которым ваше жречество дало разрешение на исполнение долга. На скале нет техносвятилища, которое вы ищете. Я уже думала насчет этого.
Она огляделась.
Эта комната была, пожалуй, самой большой во всей крепости, но едва ли крупнее, чем некоторые из залов аудиенций в Стене. Для имперского здания это было необычно — в них, как правило, имелось как минимум одно просторное помещение с высоким сводом. Однако на первый взгляд она казалась больше, чем на самом деле, потому что потолок и дальние стены терялись в тусклом освещении. На экваторе Гидрафура свет был более ярким и менее желтым, чем на севере, в Босфорском улье, но комната была внутри крепости, поэтому в ней не было нужды делать окна. Хотя это наводило на мысль…
— Мы не рассматриваем вариант под открытым небом? На окружающих скалах есть посты часовых, но ничего, кроме них. Должно быть достаточно открытого пространства, чтобы установить что-то вроде шатра…
Но Санджа уже покачал головой.
— Материальная форма машины так же деликатна, как и ее темперамент, — сказал он. — Я не могу рисковать, подвергая ее воздействию стихий, даже в условиях которые лучше подойдут ее духу. Я подозреваю, арбитр, что если я должен использовать машину для подтверждения наследования, как вы хотите, то это произойдет либо в Босфорском улье, либо в одном из наших храмов на южном побережье Ниерака. Там, вероятно, есть такие, которые могут подойти, впрочем, я был бы рад, если бы ваши арбитраторы помогли с охраной и безопасностью, пока там станет размещаться Гелиспекс.
— Хм…
В раздумьях Кальпурния взяла сообщение от курьера, который осторожно подошел к ней и нервно поглядывал на техножреца и его свиту.
— Я могу поинтересоваться, арбитр Кальпурния? Я не мог не заметить, что в собственных архивах Механикус не упоминаются подобные проблемы с наследованием Фраксов, хотя понимаю, что мы ассистируем в подтверждении генов разных преемников, соперничающих друг с другом. И хотя я не желаю проявить неуважение…
— Да, конечно, все в порядке, магос. Как я и говорила, прецеденты относятся к слушаниям в Стене, но я хочу отойти от традиции проводить их именно там. Уже есть признаки возможного нарушения правил, поэтому я хочу, чтобы суд происходил в месте, которое мы полностью контролируем, а не в Августеуме, где обе стороны могут целыми днями играть в догонялки-убивалки, как до, так и после церемонии. Я на горьком опыте выяснила, насколько велика вероятность всевозможных вмешательств, когда ты сидишь посреди Босфорского улья, неважно, в насколько безопасном, по твоему мнению, месте.
Санджа, который и сам в свое время оказался замешан в столкновении Кальпурнии с жестокими интригами Босфорского улья, слегка поклонился в знак согласия.
— И я решила выйти наружу, — продолжала она. Если бы я заранее подумала о таких сложностях, то, наверное, осталась бы там. — Она скривилась. — Хотя нет, не осталась бы. Но я бы не стала просить вас лететь сюда за треть планеты из-за дела, которое оказалось обреченным на неудачу с самого начала. За это вы получите письменное извинение с моей печатью. Мне нельзя быть настолько невнимательной.
Санджа отмахнулся от этих слов:
— Тут есть и моя вина, поскольку я определенно должен был удостовериться перед вылетом, что вы точно знаете все, что от вас может потребоваться Механикус.