Санджа затаил дыхание. Он услышал тихий щелчок и гудение двигающихся внутренностей машины, знак того, что ее дух помнил о своем долге. Почуяв этот дух, люминанты отлетели назад и в стороны, а двери часовни закрылись. Машина Гелиспекс собиралась приступить к операциям, призывая в свои электросхемы и наностеки сознание Бога-Машины, чтобы пустить в ход непостижимый интеллект Архимеханикус.
Санджа и Диобанн затянули жужжащую и стрекочущую молитву на машинном коде, которая эхом отдавалась от стен. Свет в часовне замигал, люминанты закачались в воздухе. А потом раздался тихий и ровный звук, похожий на вздох из глубин устройства, и все закончилось. Магосы выпрямились и переглянулись, двери в часовню и внешние двери за ними снова открылись. Сервиторы Диобанна по-прежнему стояли там в тех же позах.
Машина должна была отдохнуть, прежде чем показывать данные. Магосы стояли у подножия ее возвышения и ждали.
— Выражаю вам огромную благодарность, — наконец проговорил Диобанн. — В странствиях с Фраксом я многое повидал, но с этим ничто не сравнится. Присутствовать при таком ритуале — это опыт, который я и не чаял пережить.
— В этот храм совершают паломничество генеторы из трех секторов. — В голосе Санджи слышался оттенок самодовольства. — Семь месяцев назад сюда прибыл верховный лексмеханик Двенадцатого флота техностражи и преподнес в дар сервиторов, писания и детали, благословленные на самом Марсе, чтобы получить право помолиться у подножия машины на протяжении ста минут и посмотреть на нее саму. Связь Гелиспекса с Богом-Машиной столь чиста, что он может выполнить семьдесят шесть миллиардов вычислений и наблюдений в секунду и обработать их еще за пять секунд. Такова честь, по традиции оказываемая Механикус роду Фраксов, — при каждом наследовании их кровное родство подтверждает именно это великое устройство, и никакое иное.
— Вы достойны восхваления за то, что оберегаете его, магос, — сказал Диобанн. — И вы оказываете мне честь тем, что позволяете узреть ритуал своими глазами.
Он как будто напрягся при словах о подтверждении кровного родства.
— Знание есть святость, так нас учит Омниссия, — ответил Санджа. — Передача знаний избранным и помазанникам — великое таинство, которое возвышает нас всех в служении Машине.
— Истинно.
Они оба стояли рядом еще секунду, не в силах нарушить торжественность момента. Потом раздался тихий звук, и Диобанн огляделся в поисках его источника. Это были плиты из резного камня, из которых состоял ковчег Гелиспекса, — они медленно закрывали собой само устройство. На глазах у магосов они встали на место и сомкнулись, так что линии стыков были почти не видны.
— Сейчас он отдыхает, — произнес Санджа. — Сегодня я и мои аколиты устроим церемонии очищения и освежим его дух, а потом оставим на некоторое время, чтобы он восстановился. Последние дни были для него довольно трудными. Магос Диобанн, не желаете ли вы присутствовать при этом, если вам позволят ваши иные обязанности?
— Это будет честью для меня, магос-генетор, благодарю.
Голос Диобанна звучал немного нервно, подумал Санджа, но это было естественно. Потом он повернулся к постаменту, из которого появились две суставчатые металлические руки, опутанные проводами: машина передала свои выводы машинам-прислужницам, а те, в свою очередь, готовы были передать их магосам. Санджа и Диобанн подошли к ступеням и преклонили колени, присоединившись к ней каждый по-своему. Диобанн вывел тонкий отросток из угла своего глаза, нащупал на конце металлической руки рецептор и ввел отросток внутрь, а Санджа подвел одного из люминантов ближе, чтобы он взялся за вторую руку и начал трансляцию. Машины-прислужницы еще мгновение производили окончательную проверку информации, которой их удостоил сам Гелиспекс, а затем оба магоса закрыли глаза и приняли в себя поток данных.
Вихрь цветов взорвался и закрутился перед закрытыми глазами Санджи, в ушах затрещали и загудели звуковые коды, все чувства, которыми не обладал ни один неаугментированный человек, начали петь. Гелиспекс поднес кровь Петроны Фракса под пристальный взор предвечного Бога-Машины, и теперь магос видел то, что увидел он.
Перед ним плясали образы архивных данных, параллельные записи, перечисляющие все поколения рода Фракс. Машина помнила все операции, которые когда-либо производила, каждое прошение, с которым к ней когда-либо обращались. Она знала, что ее просят снова взглянуть на родословную Фраксов, и поэтому в умах магосов безмолвно расцветали знания о проверках, которые она совершала каждое поколение, а на их фоне проявлялся отпечаток крови этого нового наследника. Генный след, химический анализ вплоть до молекулярного, вплоть до субмолекулярного уровня, микрохимическая экспертиза, показывающая все факторы, влиявшие на кровь наследника: от генов, с которыми он родился, до пищи, которую ел, болезней, которые пережил, солнечного света, который на него падал, различных вакцин и…