— Он прав, — заметила Амри, которая шла рядом, — Симова неглуп, как и эта сестра Кроведд. Они используют этот рейс, чтобы попасть вместе с ним на слушание, но если мы уже знаем, что они собираются делать, тогда зачем им это позволять?
Кальпурния помедлила с ответом, прикоснулась своей печаткой к эмблеме Арбитрес в центре двери, возвышающейся перед ними, и вошла в зал суда. Он был меньше и проще, чем огромные помещения бастиона Преторис, и находился здесь потому, что в каждой крепости Арбитрес обязательно должен был иметься зал суда. В отличие от тех помпезных комнат, этот был предназначен для работы, а потому не имел парадный вид. И это полностью устраивало Кальпурнию.
— Думаю, что мы позволим им войти и выступить в защиту своего дела, — сказала Шира, поднявшись на высокую кафедру, откуда ей предстояло руководить процессом.
Возвышение поднималось на пять метров, его бока из гладкого черного металла уходили в под углом в семьдесят пять градусов. Если бы Кальпурнии захотелось пройтись в дальний конец зала, ей, наверное, пришлось бы сначала спуститься отсюда по веревке.
— Наследники с той свитой, которую они привезли, будут стоять по обе стороны от центрального ряда, а Симова со своей делегацией — по центру и ближе к дальнему концу.
Она повернулась лицом к остальным, чей ранг не позволял им подниматься на кафедру. Они смотрели в зал из-за двери.
— Я полагала, что Экклезиархия не впервые пытается завладеть столь драгоценной реликвией, — произнесла она, — и была права. Амри, это ведь ты составила доклад о последней задокументированной стычке, так?
— Да, мэм. Примерно полтора века назад Экклезиархия пыталась ограбить флотилию, когда та была на орбите над Майиннохом. Отправила исповедника и квазинезависимый воинский орден под названием «Братский орден Аквилы», чтобы они потребовали хартию. Гарнизон Арбитрес пресек эту попытку на корню.
— Почему?.. — спросила Кальпурния.
— Понадобилось много лет, прежде чем было окончательно достигнуто решение, — дело дошло до высшего командования участка. Но вердикт гласил, что в то время как существует чертовски сложное месиво законов и традиций, которое дает Экклезиархии возможность применять силу для получения священных объектов, этот конкретный священный объект содержит четкие указания о том, как его следует передавать и кто его контролирует. Открытая передача хартии в руки светских властей и Арбитрес имеет преимущественную силу перед ее происхождением, которое включает ее в широкий спектр вещей, по большей части косвенно входящих в сферу контроля Экклезиархии.
Одамо согласно кивал. Куланн моргал.
— Спасибо, — ответила Кальпурния, — И тот факт, что те, кто сейчас пытается завладеть хартией, судя по всему, не знают о прецеденте, воодушевляет. Меня поражает, что Симова, да и сам епарх, так ослеплены желанием заполучить уникальную реликвию, что не провели никакого расследования.
Она снова оглядела зал суда с его высокими свидетельскими трибунами и скамьями подсудимых, с проходами, утопленными в пол, многоэтажными галереями на стенах. Как сеньорис она имела низший ранг среди арбитров-генералов, на уровне которых сливались иерархии судей и арбитраторов. Генералам, продвинувшимся по службе из рядов судей, приходилось привыкать к ношению брони и руководству боевыми действиями, а ей, соответственно, нужно было приспособиться к руководству судебными процессами и церемониями. Она считала, что ей повезло больше.
Двери по обе стороны возвышения широко распахнулись. Вошли приставы из судебного гарнизона, отсалютовали ей и начали устанавливать помост, на который предстояло поместить хартию. Кальпурния подготовилась и излучала уверенность. У нее имелись контраргументы и прецедент, что бы ни думал по этому поводу Симова. И как только его вмешательство будет пресечено, приемники смогут выдвинуть свои претензии на наследство. А когда она выслушает их, то примет правильное решение, в этом она была уверена. Что бы ни случилось с техножрецом флотилии, это, вероятно, настолько уязвило Санджу, что тот стал затворником, но с этой потерей она наверняка справится. Нет ничего такого, с чем она не сможет справиться. Она начинала чувствовать, что ей хочется увидеть эту комнату заполненной, хочется поскорее начать слушание. Терпение, сказала она самой себе. Осталось уже недолго.
Главный посадочный ангар, Селена Секундус, Галата
Атис была облачена в форму из серого шелка, который шелестел при движениях; она выбрала капюшон того же серого цвета, что и ее глаза, ее лицо скрывала вуаль, из-за которой мир виделся как будто в тумане. Остальные девятеро были одеты так же, как она, — в более блеклые и простые официальные формы, которые обычно предназначались для распорядителей флотилии. Когда Атис оглядывалась, сквозь вуаль ее спутники казались привидениями.