— Мы знаем и его дальнейший маршрут. — Реде водила пальцами по гобелену. — В надзорном зале определили, где пробегал Отранто. Путь отмечен на схеме Бастиона, вот в этом планшете…
— Спасибо, я разобралась. След заканчивается у двери в его покои, прозревающие устройства дальше не действуют?
— Верно, — отозвалась детектив. — Магистр был единственным псайкером в Башне, обладавшим привилегией жить без наблюдения.
— И его покои псионически бронированы, защищены от прозревания.
— Да, — фыркнула Лазка, возвращаясь к столу и поднимая котелок из-под рекафа. — С псионической точки зрения жилье магистра — настоящая крепость, ее пси-оборона даже прочнее физической. Даже если бы вся Башня превратилась в варпом проклятое место, это помещение осталось бы для него последним убежищем. Что бы ни произошло, магистр мог отступить в свои покои, выкрикнуть послание и затем выжить до прибытия помощи.
Встряхнув котелок, Реде хмыкнула и поставила его на место.
— И прежде чем вы спросите: размывающий эффект оберегов в галереях становится в сто раз мощнее около того места. Видимо, в сочетании с шоком, вызванным смертью Отранто, это сделало комнату почти не поддающейся считыванию. Двое старших астропатов попробовали, и обоих пришлось вытаскивать оттуда. Посмертный шок настолько силен, что любые мелкие следы, теоретически имеющиеся в покоях, просто заглушаются. — Соглядатай вздрогнула. — Да и само убийство здорово напугало многих астропатов.
— И не только их, — мрачно заметила Кальпурния, отодвигаясь от стола. — Я ведь пробивалась сюда через толпу тупоголовых бунтарей, которые хотели угнать мой корабль и бежать со станции.
Лазка не ответила, только нахмурилась и уставилась в пол.
— Наш убийца умен, — продолжила Шира, вставая со стула. — Он атаковал Отранто где-то на краю галерей и напугал до такой степени, что паника астропата скрыла от нас следы преступника. Он прогнал свою жертву через галереи, — хотя мне, черт подери, до сих пор непонятно, почему никто не увидел этого обычным зрением, — и заставил прибежать в единственное место, где обстоятельства убийства гарантированно оказались бы почти непроницаемыми для пси-зондирования. Так кто же это: псайкер? Или тот, кто хорошо знает псайкеров?
— На этой станции, — ответила Реде, — под описание подпадает буквально каждый.
— Хорошо, я — то есть мы с ведущим карателем — не можем использовать их чувства, но у нас есть собственные. Мне нужно осмотреть галереи и покои Отранто.
— Так я и думала. Спецотряд в состоянии готовности, только прикажите.
— Я уже приказала! — огрызнулась Кальпурния, чувствуя, что становится такой же вспыльчивой, как Даст. — Пока ни один способ не сработал, но где-то здесь должен найтись тот, что подействует. Идемте.
В полумраке Арбитрес тихо шагали через галереи астропатов. Впереди ступал проктор из гарнизона Башни, держа в руках шест, с которого на тяжелой серебряной цепи свисал знак полномочий участка. Следом шел Бруинанн, чуть слева и позади от него — Реде, вновь надевшая маску скромного рядового арбитратора, затем Кальпурния, за ней Даст и Оровен. Арьергард составляли еще двое арбитраторов.
Священник нес в сложенных чашечкой ладонях маленький реликварий — клуазоновый цилиндрик с обрывками указного свитка, на котором собственноручно писал главный провост-маршал Лункати. Каратель настоял, чтобы Оровен взял вещицу с собой из часовни участка, и старался не отходить от нее дальше полудюжины шагов. Даже при этом Даст явно нервничал и трясущимися руками утирал пот со лба, хотя воздух был холодным.
Первой неожиданностью для них стали «заглушки» на сапогах. Никакого привычного стука каблуков Арбитрес, традиционного предупреждения гражданам: «Расступитесь перед законом!» Натянутые, как струны, разумы астропатов нуждались в покое, поэтому арбитрам пришлось закрепить на обуви смягчающие подушечки, и гордый грохот шагов превратился в зловещий тихий шелест по настилам.
Галереи астропатов отличались от аскетических помещений в крепостях Флота или Арбитрес, как и от впечатляющих церемониальных залов Министорума. Слова Реде подтвердились, — старинные коридоры были экранированы пси-изоляцией, скрытой впоследствии под слоем рокрита. Округлые линии потолка и стен плавно переходили одна в другую, без единой абсолютно плоской поверхности, украшенных колонн или сводов, которые, возможно, ожидала увидеть Шира. Сначала Кальпурнии показалось, что она шагает внутри какой-то гигантской гладкоствольной пушки, но затем, приглядевшись сквозь сумрак, арбитр поняла, что стены отнюдь не гладкие.