Она прослушала следующий вопрос карателя, но ее выручил Бруинанн.
— Нет, мы не думаем, что убийца ждал в засаде, — сказал Джоэг. — Он сумел войти и выйти, не оставив следов, но, опять же, аэрационные системы заметили бы его присутствие. Магос Шаннери приказала их машинным духам постоянно бодрствовать во всех устройствах Башни. Они определяют, какой объем воздуха должен циркулировать в комнате, чтобы не было затхлости. Это значит, что со временем духи начинают определять разницу между пустым помещением и таким, в котором находится дышащий человек.
— А что, если в комнате ждал кто-нибудь в подпитывающей маске или с загубником-ребризером? — требовательно спросил Даст. — Есть записи об ассасинах, способных войти в транс, а затем пробудить себя и приступить к делу. Сколько обитателей этой станции, — находящихся на твоем участке, Бруинанн, — были обучены нашими благочестивыми Адептус управлять своими телами и умами?
— Мы рассматривали такой вариант, — признал эдил-майорис, — но нам ведь известно, что, хотя Отранто убегал с Главного проспекта во всю прыть, в галереях он разогнался так, будто его преследовали ксеносы из каждого круга преисподней. Вы видели следы того, как магистр прорывался через внешние комнаты, снося мебель. Мы по-прежнему считаем, что наиболее вероятно следующее: убийца загнал Отранто в его покои.
— И потом вышел, обойдя замки, блоки и все прочее, да? — Каратель махнул в сторону огромной двери. В его тоне четко слышалось презрение к выводу местных арбитров.
Реде ответила ему с подчеркнутым уважением:
— Ведущий каратель, астропат был жив, когда дверь закрылась, и мертв, когда она открылась вновь, — когда нашли тело. Неважно, каким образом, по вашему мнению, убийца вошел в покои. Факты подтверждают, что затем он выбрался из запертой спальни.
Раздраженно дернув рукой, Даст снова принялся изучать дверь. На его бороде блестели капли пота; Лазка и Бруинанн быстро обменялись мрачными взглядами.
— Возможно, сэр, — начал Джоэг, — сейчас лучше всего вернуться в участок и обдумать все, что вы обнаружили? Там лежат доклады вериспексов, да и теперь, когда мы поняли кое-какие ваши идеи, можно поднять отчеты агентов Реде и выяснить, какой из них будет наиболее ценен для вас. Не сочтите за дерзость, но мне кажется, что на данный момент вы уже узнали из обследования покоев все, что могли.
Плечи карателя дрогнули, и впервые с момента, как эти новые Арбитрес прибыли на станцию, Бруинанн ощутил страх — приступ беспримесного, недвусмысленного ужаса. Затем Даст обернулся, и Джоэг вздрогнул при виде его слабой улыбки.
— Вы, разумеется, правы, эдил, спасибо вам. Я ведь каратель, а не… гм… Все верно, это место уже осматривали… — он помедлил мгновение, — …глазами… э-э… острее, чем у меня. Вы правы. Я понимаю, мне многое нужно переварить.
Эдил-майорис не знал, играет ли с ним Даст или говорит искренне. Поведение карателя выглядело слишком странным для обдуманной тактики. Надо бы потом спросить Реде, она лучше замечает подобные вещи.
— Из пруда в саду можно пить? — выдавил Оровен жутко хриплым, пересохшим голосом.
— Там нет какой-нибудь заразы или ведьминой порчи? — добавил каратель, скривив рот на словах «ведьмина порча».
— Вода безопасна, сэр, — ответила Лазка. — Магистр Отранто иногда пил ее с гостями. Пойдемте, я покажу, где ковш.
Она увела священника в сад, и Даст вновь повернулся к двери.
— Буду ждать вас снаружи, — сказал он Бруинанну. — Надеюсь, там прохладнее, чем в покоях. Когда станете уходить, заприте дверь. Еще прикажите кому-нибудь найти Кальпурнию и привести в участок, она может помочь мне разобраться с этими вашими документами.
Теплые отношения длились недолго — ведущий каратель постепенно возвращался к прежним повадкам. Джоэг отсалютовал ему и стоял навытяжку, пока Даст уходил из комнаты и пробирался через «виноградник». Только затем эдил-майорис отдал нужные распоряжения.
«Ты еще не в безопасности, — подумал Бруинанн. — Будь осторожен».
Каратель не понимал, охлаждает ли его воздух при движении, или это иллюзия: слой пота казался настолько толстым, что словно бы покрывал арбитра целиком, насколько бы глупо это ни звучало. Когда он вытирал лицо, становилось еще хуже — по телу пробегали волны жара или непонятные разряды. Голос его звучал странно и грубо, и что-то все время мелькало на краю сознания, словно Даст вот-вот должен был вспомнить или понять нечто, так и не попадающее в фокус.